Литературные герои на улицах Петербурга. Дома, события, адреса персонажей из любимых произведений русских писателей

Не менее поучительна была и судьба самой Анны Петровны Керн. Родом из семьи небогатых орловских помещиков, она вышла замуж в 17 лет за 52-летнего генерала Ермолая Федоровича Керна. Он оказался домашним деспотом, и Анна предпочитала проводить как можно больше времени вдали от него. Среди ее друзей – Раевские с семьей, Оленины и Вульфы, приходившиеся ей родственниками. В петербургском доме Олениных (современный адрес – наб. р. Фонтанки, 101) в 1819 году она познакомилась с Пушкиным и окончательно влюбила в себя поэта, когда гостила летом 1825 года в псковском имении Прасковьи Осиповны Вульф Тригорское. Но знакомство с Пушкиным было хотя и ярким, но отнюдь не единственным романом в жизни Анны. Ее дневники пестрят фамилиями и псевдонимами мужчин, удостоившихся ее благосклонного взгляда. Наконец она полюбила своего троюродного брата, 16-летнего кадета Первого Петербургского кадетского корпуса, Александра Маркова-Виноградского, открыто переехала к нему, покинув мужа и вызвав скандал в свете. Анна родила сына и, дождавшись смерти Керна, во второй раз вышла замуж. Это случилось 25 июля 1842 года.

Наб. р. Фонтанки, 101

Чтобы как-то свести концы с концами, Анна подрабатывала переводами, потом продала свою переписку с Пушкиным. Когда она обратилась к поэту с просьбой познакомить ее с издателем Смирдиным, тот в ответ только высмеял ее. Но Анна писала из деревни сестре мужа Елизавете Васильевне Бакуниной: «Бедность имеет свои радости, и нам хорошо, потому что в нас много любви… может быть, при лучших обстоятельствах мы были бы менее счастливы…».

Позже они переехали в столицу – второй муж Анны был небогат и, чтобы зарабатывать на жизнь, нашел место гувернера, затем столоначальника в Департаменте уделов. Супруги встречались с Ф. И. Тютчевым, П. В. Анненковым, И. С. Тургеневым. Позже Александр Васильевич вышел в отставку, и бедность снова поселилась в их доме… Анна Петровна с мужем умерли если не «в один день», как пишут в романах, то в один год: он – 28 января 1879 года, она – пять месяцев спустя, 27 мая.

* * *

Надо думать, что Онегин был далеко не первым, кто добивался благосклонности молодой генеральши. И если она не хотела повторить путь Закревской или Керн, то ей необходимо было освоить холодную и бесстрастную манеру поведения. И, как мы знаем, она в этом преуспела.

И что ей душу ни смутило,
Как сильно ни была она
Удивлена, поражена,
Но ей ничто не изменило:
В ней сохранился тот же тон,
Был так же тих ее поклон.
Ей-ей! не то, чтоб содрогнулась
Иль стала вдруг бледна, красна…
У ней и бровь не шевельнулась;
Не сжала даже губ она.

В строках, посвященных Татьяне, постоянно повторяются слова «тишина», «спокойствие», «равнодушие», «холод».

Все тихо, просто было в ней.
<…>
Был также тих ее поклон.
<…>
Упрямо смотрит он: она
Сидит покойна и вольна.

Ужели с ним сейчас была

Так равнодушна, так смела?

Она навстречу. Как сурова!

Его не видит, с ним ни слова;
У! Как теперь окружена
Крещенским холодом она!

Когда-то, чтобы оправдать пылкость Татьяны, «очертя голову» признавшейся в любви байроническому соседу, Пушкин писал:

Я знал красавиц недоступных,
Холодных, чистых, как зима,
Неумолимых, неподкупных,
Непостижимых для ума;
Дивился я их спеси модной,
Их добродетели природной,
И, признаюсь, от них бежал,
И, мнится, с ужасом читал
Над их бровями надпись ада:
Оставь надежду навсегда.
Внушать любовь для них беда,
Пугать людей для них отрада.
Быть может, на брегах Невы
Подобных дам видали вы.
<…>
За что ж виновнее Татьяна?
За то ль, что в милой простоте
Она не ведает обмана
И верит избранной мечте?
За то ль, что любит без искусства,
Послушная влеченью чувства,
Что так доверчива она,
Что от небес одарена
Воображением мятежным,
Умом и волею живой,
И своенравной головой,
И сердцем пламенным и нежным?
Ужели не простите ей
Вы легкомыслия страстей?