Литературные тайны Петербурга. Писатели, судьбы, книги

Новым этапом в творчестве Розанова и в каком-то смысле – всей литературы стала его книга «Уединенное», которую он считал своим лучшим произведением. Вместе с продолжением – «Опавшие листья» – эта книга снискала Розанову славу прекрасного и тонкого стилиста, большого русского писателя.

После февральской революции 1917 г. Розанов вместе с семьей переехал из столицы в Сергиев Посад, чтобы избежать политических преследований. А кроме того, чтобы иметь возможность общаться с близким ему по духу Павлом Флоренским.

«Русъ слиняла в два дня…»

Но вскоре власть захватили большевики. Вызванные Октябрьским переворотом разрушения, голод, нищета и другие превратности лишили Розанова остатков душевного спокойствия. Отражением его настроений в этот трагический период русской истории стала его последняя книга – «Апокалипсис нашего времени», которая выходила с ноября 1917 г. по октябрь 1918 г. в нескольких выпусках. В ней потрясенный гибелью вековой империи, автор объявил конец российской истории. «…В человечестве образовались колоссальные пустоты от былого христианства; и в эти пустоты проваливается все: троны, классы, сословия, труд, богатства. Все потрясено, все потрясены. Все гибнут, всё гибнет», – такими словами начал он эту книгу.

В ней Розанов, в какой-то мере уподобляясь Иоанну Богослову, описывает русский Апокалипсис: «Русь слиняла в два дня. Самое большее – в три. Даже «Новое Время» нельзя было закрыть так скоро, как закрылась Русь. Поразительно, что она разом рассыпалась вся, до подробностей, до частностей. И собственно, подобного потрясения никогда не бывало, не исключая «Великого переселения народов». Там была – эпоха, «два или три века». Здесь – три дня, кажется даже два. Не осталось Царства, не осталось Церкви, не осталось войска, и не осталось рабочего класса. Что же осталось-то? Странным образом – буквально ничего».

Розанов ужасался происшедшим, казалось, в одно мгновение, переменам: «Мы умираем как фанфароны, как актеры. «Ни креста, ни молитвы». Уж если при смерти чьей нет креста и молитвы – то это у русских. И странно. Всю жизнь крестились, богомолились: вдруг смерть – и мы сбросили крест. «Просто, как православным человеком русский никогда не живал». Переход в социализм и, значит, в полный атеизм совершился у мужиков, у солдат до того легко, точно «в баню сходили и окатились новой водой». Это – совершенно точно, это действительность, а не дикий кошмар…»

Но «дикий кошмар» был еще и в другом. Что именно русская интеллигенция горячо рукоплескала крушению монархии и с восторгом приветствовала Февральскую революцию, что потом и привело к почти полному истреблению ее самой.

«С лязгом, скрипом, визгом опускается над Русскою Историею железный занавес.

– Представление окончилось. Публика встала.

– Пора одевать шубы и возвращаться домой.

Оглянулись.

Но ни шуб, ни домов не оказалось».

Образ глухого железного занавеса, который отрезал советскую Россию от остального мира, впервые появился именно у Розанова.

Виновник катастрофы – литература

Но кто виноват в случившейся катастрофе? Один из главных виновников по мнению Розанова, – русская литература, которая стала, по его словам, несчастьем русского народа. И она непригодна для воспитания подрастающих поколений, так как пропитана проклятиями и насмешками в адрес своей земли, родного дома, своего родного порога. “По содержанию литература русская – писал Розанов, – есть такая мерзость – такая мерзость бесстыдства и наглости, как ни единая литература”.

Он называл Кантемира и Фонвизина изменниками. Ответом им, по его мнению должны быть не критические статьи, а виселица. Грибоедов, по Розанову, литератор, искавший грязь. Он сделал посмешище из того, над чем нельзя было глумиться. Мыслитель сожалел, что русская литература “прошла мимо Сергия Радонежского”. Розанов остро критиковал Гоголя, Белинского, Герцена, Добролюбова, Соловьева за их неуважительное отношение к отечеству. Результатом такого отношения русских писателей к своей Родине и своему народу, восхваление нигилистов, стало углубление аморализма в обществе, нарастание неуважения людей друг к другу. В нем становится все больше людей, игнорирующих исполнение общественного долга.

Литература, по мнению Розанова, показывала людям только «нестройности» жизни, вызывая стремление изменить мир вокруг, взбунтоваться. В этом смысле наиболее антисоциальным, по мнению Розанова, было творчество Некрасова: «Ни от кого нищеты духовной и карманно-русского юношества не пошло столько, как от Некрасова». А к чему призывали русские литераторы? «Да уж давно мы писали в «золотой своей литературе»: «Дневник лишнего человека», «Записки ненужного человека». Тоже – «праздного человека». Выдумали «подполья» всякие… Мы как-то прятались от света солнечного, точно стыдясь за себя…

Помимо всего прочего, русская литература заставила читателя презирать русскую армию: «…начало слагаться пренебрежение к офицеру как к дураку, фанфарону, трусу, во всех отношениях к – ничтожеству и отчасти к вору».