Литературные тайны Петербурга. Писатели, судьбы, книги

В печати Зощенко дебютировал в 1922 году и быстро стал знаменитым. Славу ему принесли его короткие юмористические, как считали, рассказы. Их комическими героями были советские обыватели с убогой моралью и примитивным взглядом на окружающее. Говорили они на странном языке, «советском новоязе», которого еще не было в русской литературе. Зощенко, которого стали называть «королем смеха», становится известным не только в СССР, но и за границей. Его рассказ «Виктория Казимировна» стал первым произведением советского писателя, который был опубликован в переводе в Западной Европе. В 1939 году он получил орден Трудового Красного Знамени.

Однако, как поняли позднее, на самом деле это была острая сатира на новый строй, который и выдвинул таких убогих людей на первый план, а некоторых вознес на самые вершины власти. Поняли это и власть имущие.

Сатира на Сталина

Именно тогда появился его рассказ «Часовой и Ленин», который, как считал писатель, и стал главной причиной его будущих несчастий. В рассказе фигурировал некий «человек с усами», который кричал на часового, что тот не пропускает Ленина без пропуска в Смольный. Этот персонаж был бестактен, груб и нетерпелив, Ленин отчитывал его как мальчишку. «Сталин узнал себя – или его надоумили – и не простил мне этого… Он ждал случая, чтобы со мной разделаться», – вспоминал Зощенко.

Но это произошло позднее. Рассказами Зощенко зачитывалась вся страна. Он много работал для театров. Две комедии были поставлены в Ленинградском драматическом театре, а одна из них «Парусиновый портфель» – выдержала 200 представлений за год. Во время эвакуации в Алма-Ату он был зачислен сотрудником сценарного отдела киностудии «Мосфильм».

Штаны писателя Олеши

Но ужасы войны и революции наложили неизгладимый отпечаток на характер автора юмористических рассказов. Корней Чуковский в своих мемуарах вспоминал: «Живет замкнуто, насуплено… Готовит себе сам на керосинке, убирает свою комнату сам и в страшной ипохондрии смотрит на все существующее». «Ну, на что мне слава? – говорит он. – Только мешает! Звонят по телефону, пишут письма! К чему? На письма надо отвечать, а это такая тоска».

А вот что писал о нем другом литератор – Юрий Олеша: «… Между прочим, он умеет тачать сапоги и шить. У меня порвались штаны, и он великолепно исправил повреждение. По этому поводу я сказал приехавшему тогда в Ленинград и появившемуся в моем и Зощенко обществе Фадееву (тогдашнему секретарю Союза писателей СССР): «Ты думаешь, что это важное событие в текущем моменте нашей литературы – это то, что ты приехал в Ленинград? Ошибаешься, важнее это то, что писатель Зощенко починил штаны писателю Олеше».

Гром грянул

Гром грянул в 1946 году, когда было опубликовано Постановление Оргбюро ЦК ВКП (б) о журналах «Звезда» и «Ленинград», в которых их редакции подверглись уничтожающей критике за предоставление «литературной трибуны писателю Зощенко, произведения которого чужды советской литературе». Затем на Зощенко и поэтессу Анну Ахматову грубо обрушился лично секретарь ЦК Жданов. О его повести «Перед восходом солнца» он говорил: «Зощенко выворачивает наизнанку свою подлую и низкую душонку, делает это с наслаждением, со смакованием…». Негодование властей вызвал его рассказ «Обезьяна», где, как заподозрили, писатель якобы утверждал, что в СССР обезьяны в зоопарке живут лучше простых граждан.

Зощенко исключили из Союза писателей, перестали печатать. Ему пришлось зарабатывать на жизнь переводами, и снова подрабатывать сапожником.

Вновь приняли в Союз его только после смерти Сталина. Последние годы жизни Зощенко работал в журналах «Крокодил» и «Огонек». Однако в пенсии ему было отказано. Извещение о ее назначении он получил только 2 июля 1958 года, когда он жил в Сестрорецке. Он поехал в Ленинград за получением пенсионной книжки, а когда вернулся, ему стало плохо. Через две недели писатель умер. Его сердце, отравленное газами на войне, не выдержало многолетней травли и унижений. Хоронить замечательного писателя, книги которого читают до сих пор, на Литераторских мостках Волковского кладбища запретили. Его могила – в Сестрорецке.

«Легкой жизни я просил у Бога…»

В дореволюционном Петербурге Иван Тхоржевский был важным государственным чиновником, а умер в эмиграции во Франции. Его творчество как писателя, поэта и переводчика в СССР было запрещено, а потом прочно забыто. Сохранилось лишь одно замечательное стихотворение. Но этого, наверное, вполне достаточно, чтобы навсегда остаться в истории русской поэзии.

Лёгкой жизни я просил у Бога:
Посмотри, как мрачно всё кругом.
Бог ответил: подожди немного,
Ты еще попросишь о другом.
Вот уже кончается дорога,
С каждым днём всё тоньше жизни нить.
Лёгкой жизни я просил у Бога,
Лёгкой смерти надо бы просить…