Литературные встречи

— Ну вот и хорошо,— говорит он. — А обязанности твои будут простые. Намечаем пункты, заводы и фабрики, ты туда едешь и до­говариваешься о дне выступлений. Условий никаких мы не ставим, а если спросят в завкоме, ответишь: условия те, какие им удобны. Есть у них средства — пусть платят сколько могут. Гонорары-то у наших ребят не те, что в «Красной нови». А нет у них денег — чита­ем так, без вознаграждения, как литераторы рабочего класса.

И стал я у Ляшко, можно сказать, правой рукой по организации вечеров в рабочих клубах. Года три помогал ему в этом, и чего толь­ко не пришлось повидать за это время. Бывали у нас удачи, случа­лись и срывы, курьезы. Но интерес к встречам был повсюду велик, телевизоры еще не появились, и увидеть «живых» писателей кроме как лично люди не могли. Как-то я приехал на зарод АМО догова­риваться об очередном выступлении, сижу в завкоме, перечисляю «кузнецов», а одна из работниц, в красном платочке, средних лет, видать, боевая, вдруг говорит:

— Вот если приедет Гладков, то зал будет полный.

Меня это не удивило. Федор Васильевич был тогда в зените сво­ей литературной славы, «Цемент» его был превознесен как лучший роман тех лет, и автор слегка возгордился, хотя и умел показать, что это, мол, ему безразлично.

— Не знаю, будет ли он, но боюсь, что нет. Очень уж занят сей­час, даже в «Кузнице» редко бывает,— ответил я ей.

— Заважничал, значит? Жаль, мы бы поучили его, как писать.

— Что-что?

— А то, что слышите! Можете передать ему это.

— Вам не нравится его последний роман?

— Нет, отчего же? «Цемент» хорош, но есть в нем кое-что такое, с чем я, например, не могу согласиться.

— А что именно?

— Ну, это я ему самому скажу, если соизволит к нам явиться.

Ясное дело, разговор свой я передал Николаю Николаевичу. А он, надо сказать, всерьез интересовался мнением читателей-рабочих, видел в их оценке высший критерий, и это была не поза.

— Да, интересно,— раздумчиво произнес он. — Федя не любит отрицательную критику, не хотелось бы портить ему настроение, но, с другой стороны, ведь это рабочие хотят сказать свое мнение о ро­мане. Я, пожалуй, уговорю его, чтобы принял участие в этом нашем вечере. Только ты не предупреждай, что его там ждет, если спросит тебя. А то ведь он не поедет.

Я обещал. Оно, пожалуй, и забавно сказал Ляшко об отрица­тельной критике, но столько я читал с той поры чрезмерно положи­тельной, что уточнение было не лишнее. А Гладков действительно подошел ко мне, увидев во дворе Дома Герцена:

— Это правда, что на АМО хотят, чтобы я выступил у них?

— Да, Федор Васильевич, истинная правда.

— Ах, что делать? И занят я ужасно, а, видимо, придется по­ехать, завод-то большой.

И он был с нами на этом вечере. Ехал пожинать лавры, да так бы оно и вышло, если б не эта, в красном платочке. Зал был полон наро­ду, и все нас хвалили, особенно Гладкова, а потом выступила она. Го­ворила только о «Цементе», да не о всем романе, а только об одной линии в нем.

— Вот вы, товарищ Гладков, пишете, что когда Глеб Чувалов вернулся с войны домой, а его жена, Дашенька эта самая, сошлась за это время с другим, то встретила его не как мужа, а как чужого. Допустим, такое бывает, не удержалась баба, не поручусь и за себя. Но чтобы так вот встретила мужа, которого любит, перед которым виновата, как эта Даша встретила своего? Да ни за что в жизни! Я бы обревелась вся! Где это вы видели такую колоду бессердечную, хотела бы я знать? А если и видели, то не с таких надо романы писать!

Зал смеется, шумит, хлопает, Гладков сидит в президиуме весь красный. Так разволновался на этом вечере в клубе завода АМО, что и потом долго не мог успокоиться.

— Федя, ты знал, зачем они приглашали меня?

— Откуда мне было знать? — отвечал я ему.

Но он мне, видно, не поверил. А про себя я думал, что Федору Васильевичу полезно знать и такое мнение о романе своем.

...Часто, очень часто вспоминаю я «Кузницу» и «кузнецов», а нас, считай, почти уже не осталось, и четверги наши вижу как ная­ву, слышу приглушенный голос Николая Николаевича Ляшко:

— Вы что скажете о прочитанном?

Глава четвертая

КАК Я СНОВА ОТПРАВИЛСЯ В ПУТЬ

Бывает же в жизни такое: ты писателя еще в глаза не видал, ни­чего из написанного им не читал, а на основании какой-нибудь мело­чи, двух-трех случайно увиденных строк невзлюбишь его, посчита­ешь за сноба, язвительного человека. Строки такие попались мне на глаза в самом неожиданном месте, в Загорском музее фарфора и ста­ринной книги, я прочитал их в «Книге отзывов»:

«В этом музее мне больше всего понравилось то, что тут посетителям подают чай с лимоном и кусочком пирога. А. Платонов».