Литературный навигатор. Персонажи русской классики

И как ни странно, это полное «выпадение» современного человека из целостного мира, это окончательное «высвобождение» из-под власти страхов седой старины, эта разлука с Диканькой (Шпонька с ней вообще никак не связан) делают его по-новому беззащитным от зла, которое может беспрепятственно вторгаться в «пустое» сознание героя (сон Ивана Федоровича) и потрясать его до основания.

Заколдованное место. Быль, рассказанная дьячком ***ской церкви (1830)

Дед (Максим) – персонаж, уже появлявшийся на страницах «Вечеров» (см. ст.: «Пропавшая грамота». <Гонец>). Засеяв «баштан» (бахчевое поле, где выращиваются дыни и арбузы) прямо у дороги, Дед рассказчика оказывается в плену у заколдованного места. Однажды, пустившись на радостях вприсядку, не может «проскочить» в танце через середину пространства: «не вытанцовывается, да и полно», «ноги как деревянные» (образ мертвенной «автоматической пляски», противоположной веселому, полному жизни танцу, хороводу, проходит через весь цикл). Помянув недобрым словом сатану, дед вдруг оказывается в гладком поле возле леса. Ночь темная, месяц за тучей; на могиле вспыхивают свечки: клад. Следующим вечером, соблазнившись кладом (и забыв, какая сила перенесла его к лесу), возвращается и обнаруживает, что «место не то» (должны быть одновременно видны поповские голубятня и гумно; видно либо одно, либо другое). Лишь на третий день, ударив заступом в «заколдованное место», где ему прежде не «вытанцовывалось», Дед вновь перемещается в потустороннее пространство, где должен быть клад. Насмешки нечисти – птичьего носа, медвежьего рыла, бараньей головы (которая эхом повторяет все дедовы слова) – не останавливают кладоискателя; лишь «мерзостная рожа» с красными очами и дразнящим языком (заставляющая вспомнить Басаврюка из «Вечера накануне Ивана Купала») чуть было не заставляет его поворотить. Притащив выкопанный котел в хату (мать рассказчика, не разобрав в темноте, выливает на Деда помои), обнаруживает вместо золота сор и дрязг.

Переместившись из «Пропавшей грамоты» в «Заколдованное место», Д. меняет свой облик – в соответствии с сюжетной задачей последней повести цикла, где повторены все его основные мотивы, но ужасы смягчены, а юмористическая тональность усилена. Если в «Пропавшей грамоте» он был показан молодым, полным сил, и не только физических, то здесь он стар, хотя еще и не дряхл. Если там нечистая сила вынуждает его вступить с нею в «бой» (пускай хотя бы, то было сражение в карточного «дурня»), то здесь он сам попадает в ее ловушку. Если там цена поражения – смерть, то здесь – обычная насмешка «черта» над героем. Если там героя спасает его «духовная грамотность», близость к церкви (иначе бы он не сообразил перекрестить крапленые «ведьмовские» карты), то здесь он лишь задним числом делает «духовно правильный» вывод (имеющий касательство сразу ко всем сюжетам цикла): «<…> все, что ни скажет враг Господа Христа, все солжет, собачий сын! У него правды и на копейку нет!» И бывало, чуть только услышит старик, что в ином месте не спокойно: «А нуте, ребята, давайте крестить!..»

Что почитать

Виноградов В.В. Рудый Панько и рассказчик из романов Вальтера Скотта // Он же. Избр. труды. Поэтика русской литературы. М., 1976.

Немзер А.С. Сказки Рудого Панька // Гоголь Н.В. Вечера на хуторе близ Диканьки. Т. 1. М., 1985.

Немзер А.С. Становление Гоголя // Там же. Т. 2. М., 1985.

Мертвые души (поэма, 1835–1841 – том 1, опубл. – 1842)

Капитан Копейкин – герой вставной новеллы об офицере, герое Отечественной войны 1812 года, потерявшем на ней ногу и руку и подавшемся от безденежья в разбойники. В вариантах «Повести» предполагалось бегство капитана Копейкина в Америку, откуда он направил бы Александру I письмо о судьбе раненых и где получил бы милостивый рескрипт государя. Новеллу (в своем «сказовом», комически многословном стиле) рассказывает в 10-й главе поэмы почтмейстер Иван Андреич.