Литературный сарай

И вот он наступил этот долгожданный момент. Этот миг счастья, к которому Славик упорно шел все последние месяцы.

Наконец-то его друзья собрались здесь, чтобы начать новую жизнь, чтобы заняться самосовершенствованием, повышением своей культуры, изучением литературы, искусств, чтением книг.

Ведь только книги делают человека лучше, чище, красивее. Только книги помогают человеку пройти сквозь все жизненные испытания, а нам, молодежи, быстрее стать взрослыми, умными взрослыми.

Коротко изложив суть своей идеи, Славик продолжал.

– А наш кружок должен преследовать сразу две цели. Быть очагом культурного отдыха с песнями под гитару, походами на природу, в кино. Это должно исключить другой вид отдыха компании и пьянки. И в то же время быть источником самосовершенствования и развития личности. Местом, где можно прочитать вслух книги, а тем, кто пишет и свои произведения, послушать других, обменяться мнениями по прочитанным книгам, покритиковать.

– Да, брось ты сказки – то рассказывать, – оторвался от ржавой пудовой гири Валерик, у меня по русскому-то три с минусом, ни одного диктанта на тройку не написал, а ты говоришь "писатель".

–Да, – распалился Славик, – да-да, ребята, каждый из нас может и должен стать писателем, чтобы сохранить для потомков, для истории наш быт, наши нравы, нашу жизнь. Ведь она так быстротечна. Наш великий Максим Горький так и говорил, обращаясь к рабочим и крестьянам двадцатых- тридцатых годов говорил: "Описывайте все, что происходит вокруг вас, ведь это создаётся история ваших заводов, города, страны."

Игорь оторвался от гитары, покачал головой и спросил ни к кому не обращаясь:

– И где он такую гитару достал? Она ведь развалится скоро.

– Вот ты, Чешик, – не обращая внимания на гитарный вопрос, обратился Славик к задумчиво стоящему у окна Сашке. Вот ты, Чешик, если бы ты в рассказе описал свою любовь к своей балерине Наташке, знаешь бы какое произведение получилось? Да, может, не хочу, чем "Ромео и Джульетта" Шекспира.

Чешик печально посмотрел на Славика и ничего не ответив снова уставился в голубизну неба, скромно светившееся в маленькое грязное сарайное оконце.

– А ты, Вадик, да если бы описал страдания свои, все что происходит у тебя семье, когда пьяный отчим, коммунист и начальник, обижает твою маму, а ты парень выше его ростом боишься ему поперечить, за мать заступиться. Знаешь, да это же сюжет для целой трагедии.

–Трагедии, трагедии – проворчал Вадик, – подкручивая пассатижами болтающуюся спицу у заднего колеса мопеда, – Какие трагедии? Мамка любит отчима, и он ее. А ссоры эти, так это так, житейские мелочи, и то только по пьянке.

– И еще, ребята, – продолжал, не обращая внимания на его ворчание, Славик, – ведь занимаясь у нас в кружке, мы будем сами расти и будем стремиться исправить сложившийся вокруг нас порядок вещей, переделывать этот мир на правильный лад. будем нести культуру в массы, знания.

Если мы найдем дело, требующее приложения всех моих сил, всей души. Только дело способно преобразовать тебя. Помнишь Гете? Как красиво звучит: «В деянии начало бытия»! «Что толку сидеть и думать, сложа руки? – это уже Бальзак. А Горький как сказал? Слушай: «Только начни работать, и работа сама научит тебя»!

Вот она где истина!!!

И Максим Горьки сказал: «Каждый рабочий, каждый крестьянин может стать писателем.

Я предлагаю открыть наш клуб здесь и сегодня же обсудить тему: "Как правильно читать книги"

Славка закончил читать свой манифест, оторвал взгляд от бумаги и глазами, горящими от ощущения, начала очень большого и нужного людям дела, посмотрел в зал.

Это в представлении своем считал залом, а на самом деле в сарае сидели его друзья, те, кого он пригласил на это мероприятие, те для кого он и старался оборудовать свой сарай, наполнить его книгами, светом.

Но, похоже, его проникновенные слова особо воздействия на них не произвели.

Венька достал где-то-то паяльник, снял крышку с «Романтика» и уже дымя подпаивал какой-то отпавший проводок.

Колька сидел и перелистывал какой-то старый дореволюционный журнал с критикой теории Дарвина.

Вадик, правда, листал Маяковского, тоже старое издание, тридцатых годов, но как-то равнодушно.

Глеб зевал.

А Димка с интересом разглядывал старую керосиновую лампу, которую Славик так и не собрался повесить над столом.

Темой, как правильно читать книги, которую хотел Славик обсудить на первой встрече, никто не заинтересовался.

– Ну что, все что ли? – пробасил Валентин, стоящий у шкафа с книгами. – Пойдемте на берег, парни.

– А что там7

– Так Генка обещал новые аккорды показать. Да и на танцы пора.

Все потихоньку стали собираться.

Славик тоже неспеша и разочарованно стал убирать бумаги.

Подержал Устав клуба. Наверно месяца два писал. Убрал в сторону так и не озвученный список тем для будущих диспутов. Тоже долго думал над ними. Тоскливо что – то стало на душе.

Парни сгрудились на улице у сараев. Вовка с Высой закурили.

Пусто. Тихо. А в тишине этой продолжали громко звучать Славкины слова: