Литературный сарай

–Великие французские просветители Жан Жак Руссо, Дени Дидро, все они говорили о том, что человек сам строит свою судьбу, себя и только тогда ознакомится со всем опытом человечества. А где он этот опыт? не на улице, он в книгах.

И Славка Посмотрел на два старых ободранных книжных шкафа, возле одного из них продолжал сидеть сосед, второклассник, Антон и листал толстую всемирную историю большую книгу с картинками.

– Да, вздохнул Славик, печально оглядев сарай, так и не ставший местом дискуссий о смысле жизни и культурным центром по перевоспитанию уличных пацанов.

– Эй, Пушкин, – раздался с улицы громкий Венькин голос, – Ну ты идешь с нами?

На берегу побыли недолго. Дул какой-то холодный ветер, рябь реки из-за свинцовых облаков была какой-то неприветливой. И заунывное Генкино пение:

"Люди ради бога тише, Голуби целуются на крыше. Вот она сама любовь ликует. Голубок с голубкою воркует".

Заунывное Генкино пение не впечатляло. Не добавила настроения и песня Аркадия Северного.

"Далеко- далеко журавли полетели, Оставляя поля, где бушуют метели. Далеко-далеко журавлям полететь нет уж мочи. И спустились они на полянку в лесу среди ночи".

То ли от этой безысходно-тоскливой песни, то ли от того, что никто не поддержал его инициативу с библиотекой в сарае, то ли от того, что даже и доклад его не дослушали, но как-то муторно стало на душе.

И хотя кругом шутила, ржала, толкалась и смеялась его родная кампания, и у всех друзей было самое настоящее субботнее настроение, ведь полчасика осталось до танцев, где еще душу отвести работягам, студентам, вкалывающим всю неделю в поте лица? У одних норма, выдай тысячу деталей с токарного станка, у других лекции на восемь часов, а тем, кто на вечернем отделении в институте учится, вообще не позавидуешь, у них и норма и лекции.

Подошел Вовка. Похлопал по плечу.

– Ты, Славик не обижайся. Но нас не надо перевоспитывать. Нас жизнь, Славик, воспитывает, а не книги. Да и когда читать – то? А то, что книги собрал, так это хорошо. Будем почитывать. Потом. Когда время будет. Вот с армии вернемся, будем учиться, тогда и время найдем. А пока некогда на работе пообедать не успеваешь, такие большие нормы нагнали нормировщики.

– Да-да-да- подошел Генка с бутылочкой пива, – Ура, парни! Суббота! Танцы. Пиво! Девчонки!

В общем, все по плану, все, как всегда, в субботу: танцы, шейк, бутылочка пива и главный мировой хит "Шизгара".

Отдых, так отдых заслужили абсолютно все пацаны.

И Славик, конечно!

Бухал барабан, гремела музыка, визжала гитара и яркие огни цветомузыкальных прожекторов выхватывали танцующего шейк Славика. Напротив крутила что-то между среднее между шейком и твистом Алка в короткой джинсовой юбочке.

И, когда Славка в полуакробатическом изгибе нагибался назад, Алка, игриво подмигнув, пальчиком чуть приподняла край юбочки, откуда ослепительно сверкнул флаг Англии на шикарных синих Алкиных плавочках.

Второй раз полюбоваться захватывающим дух зрелищем Славке не удалось.

Подошла директор клуба Любовь Петровна и со словами:

–Слава, ты устал, пойдем отдохнешь, -повела его к выходу через весь зал.

Любовь Петровна у местных пацанов безусловный авторитет. Актриса, игравшая в московских театрах, приехала вслед за мужем в эту глушь, и если муж, инженер оборонного завода, нашел и работу и сделал карьеру, то талантам Любовь Петровны раскрыться было негде. Играла на сцене Драм театра. Но далеко ездить. Автобусы после вечерних спектаклей на ходят, а на такси ни муж, ни молодая актриса не зарабатывали. Пришлось устроиться сюда, в заводской клуб, совмещенный с заводской баней, поднимать культуру, нести культуру в массы, развивать художественную самодеятельность.

Ни один хулиган никогда с Любовь Петровной не спорил. Она весила под сто двадцать килограммов и спорить с ней было небезопасно. С вечной папиросой во рту в ярко красных накрашенных губах, с замысловатой прической, в шикарных полутеатральных нарядах, Любовь Петровна была достопримечательностью не только завода, н всего города.

Спокойно вывела Славика на улицу. Затянулась своим вечным "Казбеком", выдохнула ему в лице и громко, но ласково, предложила:

– Ты устал, Слава, отдохни, подыши свежим воздухом.

–А за что? – подумал обиженно Славик, разгоняя ударивший в нос резкий дым «Казбека» – ведь я не пьяный и вообще не люблю пить ни пиво, ни бормотуху, ни тем более водку.

– Любовь Петровна, – протянул он, наваливаясь грудью на закрывшуюся изнутри дверь клуба, – Любовь Петровна, не пьяный я. Я просто в расстройстве».

Славик отошел к окну, прислонился и задумался.

Как сложно все. Человек. Он очень сложен. А отношения между людьми вообще. Может он перешел какую-то грань. Может он просто эгоист. Запросто хочет командовать друзьями.

А командовать вот не получилось.

А командовать хочется. Указывать хочется. Недостатки их помогать им устранять.

Стоп. Недостатки. Чьи? Это их недостатки. Это ты их называешь недостатками. А они. Для них это просто образ жизни. Ну и что из того, что не читают книг. Может времени нет? Некогда?