Литературный театр

Ранил за то, что Энея хотела я вынесть из боя,

Милого сына, который всего мне любезнее

 в мире.

Зевс. 

Милая дочь! не тебе заповеданы шумные брани.

Ты занимайся делами приятными сладостных

 браков.

Афродита.

Ныне уже не троян и ахеян свирепствует битва;

Ныне с богами сражаются гордые мужи данаи!

Читатель.

Девочка! Тебе-то зачем эта Троя?

Что тебе эта рухлядь: стены

Пота и баталий, победная песня

Школьного мифа?

Представь сражения, триумфы, царства,

Копья, колесницы – пускай их! – оставь им,

Чтоб тебе пребыть от веков и доныне.

Только Кипридой!

Зевс. 

Ты занимайся делами приятными сладостных

 браков;

Брани бурный Арей и Паллада Афина устроят.

Читатель.

Сколько некорысти в твоём лукавстве!

Сколько нестяжания славы – в тщеславьи!

Воины мы, если вы беззащитны, богини1

От театра.Поэзия Ильи Габая не знает эпической дистанции – почти полная слитность автора с тем, что он пишет; даже когда возникают на взгляд эпические образы.

Появляется девушка в белом.

Девушка (оглядываясь)

 В последний раз в именье родовом…

Некто.  

Дочь губернатора!

С чего бы ей? А – вот…

Девушка. 

В последний раз – и на беду – безлунье.

И дерево бормочет, как колдунья.

Некто.

Идёт отсчёт пророчеств и проклятий,

привычный, надоедливый отсчёт…

Девушка.

И ветки распростёрлись, как распятья.

Не всё ль равно – тюрьма иль эшафот?

Некто (приближаясь.)

А для чего? Зачем идти на крест?

Зачем тебе – в огне, в крови, в железе –

унылый мир, где каждый чист и Крез

и все поэты пишут «Марсельезы»?!

Девушка растерянно оглядывается.

И то сказать: на взвинченном пути,

где весь словарь улёгся в слово «порох», –

есть авторы листовок. Есть статьи.

Но нет поэтов. И не жди их скоро.

И горько знать, но если бы не казнь

и если б старость – в охах, вздохах, склоках –

ты только и сумела б, что проклясть

паденье нравов и ненужность Блока.

Девушка.

Идёт отсчёт. И цель, как смерть: проста.

И далеко. И не дожить до Блока.

И, стало быть, такая есть дорога;

есть путь такой: поверить в смерть, как в Бога,

и так же: до конца и до креста.

Некто.

Но ты прелестна. Только в этом суть.

Ты – женщина. И правда только в этом.

И надо жить. Жить и сберечь красу

куда трудней, чем игры с пистолетом.

За что ж – тебе? За тяжкие грехи?

За что твою прославят душу живу

не светлые и робкие стихи,

а боговдохновенные призывы?

(Отходит. Пауза. Обращаясь в зал).

И сколько надо Церквей на Крови,

чтобы понять, отбросив прочь химеры,

что смертоносна вера без любви,

как не спасает и любовь без веры.

В зрительном зале двое, которых назовем бесы.

Бесы.

… Запущены, подобно колесу,

необратимо:

Первый бес.

 «выстрел…»,

Второй бес.

 «порох…»,

Первый бес.

  «бомбы…»

Девушка.

Идёт к концу намеченный отсчёт.

Некто.

А ты красива. Только в этом суть.