Литературный тур де Франс. Мир книг накануне Французской революции

Само предприятие Куре отнюдь не выглядит чем-то примечательным с точки зрения торговых операций. Установив контакты с STN, он попытался обеспечить себе устойчивые поставки товара – и добиться со стороны издательства «доверия» к себе как к клиенту, размещая один за другим небольшие заказы и вовремя внося оплату. Ему пришлось преодолевать сложности, с которыми сталкивался любой провинциальный книготорговец, готовый заказывать книги в Швейцарии: расходы на доставку, задержки, препятствие в виде палат синдиков в таких пунктах досмотра, как Лион, а также то, что он определил как «бдительную готовность парижских книготорговцев воспрепятствовать продаже и распространению пиратских изданий». Куре настолько тесно был связан с торговлей пиратскими книгами, что, когда он узнал о намерении правительства реорганизовать управление книжной торговлей, он начал опасаться самого худшего. Книжный импорт не подлежал особому досмотру в Орлеане, но в соответствии с эдиктами 1777 года здесь создали новую палату синдиков, чья основная задача заключалась в искоренении книжного пиратства. Куре поставил STN в известность о том, что не хочет рисковать и скорее готов прекратить закупаться книгами за рубежом. В январе 1778‐го он убедился, что новая палата синдиков действует сурово, как он и предполагал, поскольку находится под строгим контролем со стороны правительства. Впрочем, пять лет спустя он уже числился там заместителем синдика и скоро должен был дослужиться до синдика, то есть до поста, который позволит «Обществу», как он сам об этом написал, рассчитывать на особое отношение к своим грузам.

Главное препятствие в отношениях между Куре и STN было не политического, а экономического характера. Еще в январе 1775 года он прислал первую серию писем с жалобами на трудные времена в книжной торговле и отказался платить по векселю, выписанному на его имя. Вместо этого он прислал новый вексель с более поздней датой погашения – и очередной заказ на книги. Векселя и заказы продолжили чередоваться на протяжении трех следующих лет и были обильно приправлены опротестованными платежами, прениями по датам погашения и разногласиями относительно суммы накапливавшегося на счете Куре долга. В конце концов переписка превратилась в поток взаимных обвинений, и в письме от 25 июля 1779 года Куре заявил, что намерен закрыть счет и прекратить покупать книги у «Общества»: «Недостаток доверия, который я встречаю с вашей стороны, и полное отсутствие гибкости в вашем поведении применительно к сфере настолько тонкой, как наша, вынуждает меня прекратить эту переписку, оказавшуюся для меня бесплодной».

На самом деле переписка продолжалась с перерывами до июня 1787 года, причем последнее письмо от STN показывает, что они все еще пытались выжать из Куре 233 ливра, которые он оставался им должен. Его письма за этот период не сохранились, но из ответов «Общества» становится ясно, что он пытался оспорить эту цифру. Возможно, он в чем-то был прав, возмущаясь слишком жесткой позицией STN. Но у издательства не возникало подобного недопонимания с клиентами действительно солидными, из тех, что дорожили своей репутацией или, по их собственному выражению, честью своей подписи и потому всегда платили по векселям в должный срок. Проведя осмотр магазина Куре в 1778 году, Фаварже неодобрительно заключает: «Хотя Куре де Вильнёв и кажется чем-то выдающимся, следует понизить его до категории посредственных». Куре умудрился продержаться на плаву до 1789 года, но когда в Орлеан пришла революция, все кончилось. Он уехал в Париж и нашел себе работу в революционном комитете, ответственном за надзор за печатными мастерскими. Тем временем братья Летурми устояли на ногах и стали торговать популярными гравюрами, призывающими к борьбе за дело третьего сословия. В той общей борьбе за выживание, что велась в 1780‐е годы, книготорговец-литератор вынужден был уступить поле профессиональной деятельности разносчикам, пробившимся в книготорговцы.

Дижон

Фаварже покинул Орлеан 10 ноября и прибыл в Дижон поздним вечером 15-го. Около двухсот миль за пять дней, скорость немалая, учитывая, что по дороге он задержался, чтобы осмотреть книжные магазины Осера. Лошадь хорошо держалась, хотя кое-что из упряжи явно поистерлось. Фаварже пришлось купить новый недоуздок и попросить заново набить седло, пока лошадь стояла на перековке. В Осере было всего два книготорговца, из которых, судя по отзывам, «гроша не вытянешь». И тем не менее один из них, Пьер Боннар, к немалому удивлению Фаварже, оказался порядочным человеком (honnête homme) с хорошо укомплектованным магазином и даже оформил заказ на большое количество книг с широким разбросом по ассортименту.

Дижон, офорт из «Nouveau voyage pittoresque de la France». Париж. Остервальд, 1817 (BiCJ)