Литературный тур де Франс. Мир книг накануне Французской революции

В сделках такого рода деньги из рук в руки не переходили – соображение немаловажное, если учесть, как непросто было порой получить наличные. Книгопечатник заносил эти приобретения в специальные comptes de changes в своих бухгалтерских книгах, помечая количество листов в каждом издании. Обмены обычно происходили из расчета листажа, хотя и здесь возникали свои проблемы, поскольку листы одного формата могли различаться по стоимости, в зависимости от качества бумаги и печати. Некоторые издатели предпочитали менять книги, исходя из их оптовой цены, но и тут были свои сложности, поскольку они порой расходились в оценке рыночной стоимости той или иной книги. Как уже было сказано в четвертой главе, STN установило стандартную оптовую цену в один су за лист практически для всех своих книг, так что стандартный томик in octavo объемом в двадцать листов (320 страниц) стоил клиенту 20 су, или 1 турский ливр. Таким образом, в своей рыночной политике оно было последовательным, велась ли торговля исходя из оптовых цен или из листажа, хотя «Общество» предпочитало второй вариант, поскольку его партнеры по сделкам часто пытались завышать цены на свой товар.

Меновая торговля была весьма важной составной частью книжной индустрии XVIII века. Какая бы то ни было оценка ее масштабов невозможна, поскольку у нас попросту нет соответствующих документов. Но, судя по архивам STN, можно предположить, что такая практика была широко распространена, особенно среди швейцарских и авиньонских типографов. Поскольку на обмен шла значительная доля печатной продукции, издатели со временем неизбежно превращались в оптовых торговцев. Они составляли объемистые описи, если судить по тем каталогам, которые рассылались почтой. А поскольку сеть взаимообмена была настолько обширной, зачастую выходило так, что несколько типографий предлагали одно и то же издание одной и той же книги, вне зависимости от того, сами они ее напечатали или нет. Если клиент заказывал книгу, которой не было у издателя, тот иногда заполучал ее посредством обмена по случаю. В результате сложился общий корпус литературных текстов, основанный на читательском спросе и поддерживавшийся издательскими домами, которые на постоянной основе торговали между собой. Торговые практики STN не слишком отличались от аналогичных практик Société typographique de Lausanne или Société typographique de Berne. Эти три фирмы время от времени вступали в альянсы и даже осуществляли совместные пиратские издания, деля между собой риски, расходы и прибыль. Их каталоги, которые выходили как минимум раз в год, очень походили друг на друга, и они не сбивали друг другу цены на рынке, поскольку каждый дом обладал собственной клиентской сетью среди розничных торговцев.

Между тем соперничество было настолько отчаянным, особенно в секторе пиратских перепечаток, что врагов у издателей могло быть больше, чем друзей, а при внезапном изменении ситуации на рынке союзники легко могли превратиться во врагов. Способов обмануть партнера было множество. Скажем, при обмене по листажу одна из сторон могла отправить другой листы, напечатанные на плохой бумаге стертым шрифтом и с большими интервалами между строк, так что производство этих книг не требовало больших затрат. Кто-то исключал из обменного списка те книги, которые продавались лучше всего, или утаивал находившуюся у него в печати книгу, чтобы самому воспользоваться спросом на нее до обмена. Livres philosophiques предполагали более серьезные риски и продавались по более высоким ценам, чем пиратские издания книг разрешенных или находившихся под не слишком строгим запретом. Так что и обменивали их по более высокому курсу: как правило, один лист livre philosophique шел за два листа обычной книги.