Lithium

– Что будешь пить? Разумеется, за счет редакции. «Представительские расходы».

– Пива здесь нет?

– Не-а. Только кофе и чай.

– Тогда обычный черный кофе.

– Окей. – Глеб встал из-за столика, пошел к стойке.

* * *

Глеб сделал глоток, поставил чашку на стол.

– Погнали? – спросил он.

Я кивнул. Глеб нажал кнопку на диктофоне.

– Для начала расскажите немного о себе.

– Родился в поселке Луга в Ленинградской области в тысяча девятьсот семьдесят первом году. Учился там в средней школе, занимался футболом. Потом из-за травмы пришлось бросить. Так у меня неожиданно образовалось много свободного времени. Поэтому в девятом и десятом классах я стал много читать и слушать музыки. Поступал в Ленинградский университет, на филфак. Не поступил. Учился в ПТУ на сварщика, бросил. На следующий год поступил в университет на философский. Проучился семестр и бросил. Работал дворником, сторожем, продавцом пластинок на рынке. Одновременно играл в разных группах.

– Что это была за музыка?

– «Русский рок». Подражание группам ленинградского рок-клуба. Довольно наивное. Детский лепет.

– Насколько на ваше творчество повлияли группы ленинградского рок-клуба? Ведь это была, пожалуй, сильнейшая рок-сцена в СССР во второй половине восьмидесятых.

– Сейчас у меня сложное отношение к этой музыке. Вернее, оно менялось. Когда я лет в пятнадцать-шестнадцать услышал «Кино», «Аквариум», «Алису», я дико заторчал от всего этого. Это была чумовая музыка. И она соответствовала тому, что происходило вокруг, той жизни, в которой я жил. А потом случился какой-то раскол, начался диссонанс между их музыкой и окружающей жизнью. Рок-герои опопсели. И наступило дичайшее разочарование. И теперь я уже не вижу жесткой разницы между группой «Алиса» и какими-нибудь «Иванушками Интернешнл». Может, даже по-своему «Иванушки Интернешнл» более честные. Потому что зарабатывают деньги и больше ни на что не претендуют. А рокеры обязательно хотят быть героями. Ладно, хорошо. Пусть они будут героями.

– Получается, вы – антигерой?

– Нет. Я не хочу быть ни героем, ни антигероем. Мне вообще не близка такая постановка вопроса.

– Как появилась ваша группа «Литиум»?

– Примерно к началу девяносто второго года группа, в которой я тогда играл, распалась. Мы долго репетировали, а когда достигли того уровня, чтобы играть концерты, оказалось, что просто негде играть. Раньше были хоть какие-то фестивали в домах культуры. А к тому времени они все сдулись, а клубы еще не открылись. То есть, группа развалилась, не сыграв ни одного концерта. А потом Иван Тарасов открыл на «Ваське», на Васильевском острове, клуб, первый настоящий рок-н-рольный клуб, как на Западе. Он до этого играл в группе «Чайная церемония», они ездили в тур по Германии. И он вернулся и открыл клуб в стиле тех, что увидел там. Чистый андеграунд. Хотя сам он человек совсем другой формации и музыку играл и слушал совершенно другую. И я просто приходил в клуб тусоваться, слушать концерты. Приходил каждый раз, когда был концерт, независимо от того, кто играл. Потому что любой концерт – это было круто. Когда денег не было, я залезал через второй этаж. И однажды я пришел, а там группа играет лютый панк-рок. В Питере тогда так никто не играл. И я пролез после концерта в гримерку, познакомился с ребятами. И с Ромой, барабанщиком, мы затусовались. И решили что-нибудь сделать вместе. Сначала играли вдвоем, без баса. Потом появлялись басисты, уходили. Потом пришел Андрей, и появился стабильный состав. Стали играть концерты. А потом мне по некоторым обстоятельствам пришлось уехать из Питера. И я собрал новый состав здесь, в Москве.

– Является ли ваша музыка реакцией на эпоху?

– А я не знаю, что сейчас за эпоха. И мало кто знает. Это уже потом, когда что-то одно уходит и приходит что-то другое, можно сформулировать, что вот, была такая-то или такая-то эпоха. И я вообще про это не думаю, потому что смысла нет, меня это не интересует. Меня интересует мой жизнь, моя музыка. Я хочу жить так, как хочу, и делать то, что мне нравится. А какая эпоха есть, такая есть.

– Насколько важно для вас, сколько зрителей придет на ваш концерт?

– Совершенно не важно. Я скорей буду играть для двадцати человек, которые врубаются в мою музыку, чем для сотен случайных пассажиров, которым по херу, которые просто пришли подрыгаться, как на дискотеку.

49

Оля

Женя открыл дверь моего кабинета, заглянул.

– Привет! Что думаешь по поводу этой «демки»? – Он кивнул на кассету на столе с написанным от руки словом «Сеня».

– А это вообще серьезно? Вы серьезно хотите выпускать блатняк? Вам мало старперов? Хотите сделать, типа, винегрет из разных видов говна?

– Давай зайдем к Антону.

* * *

В кабинете Антона сидел Сиплый. Глянув на меня, он криво улыбнулся.

– Оля тоже пусть будет в курсе, – сказал Антон. – Расскажи еще раз все с самого начала.

Сиплый продолжал улыбаться.