Читаем Литнегр, или Ghostwriter полностью

Нет, надо! Нет, надо! Это сейчас на меня вдруг накатил ступор от количества всего-всего, и мне кажется, что не надо, а отойду — придётся потом жалеть и возвращаться. Вот «Метрополис» Фрица Ланга — не смотрела ведь «Метрополис», а ведь сколько раз читала описания, это ж классика, да как вообще ты ещё без «Метрополиса» живёшь? Покупаю «Метрополис». До кучи беру сборник старых советских кинокомедий, которые и так регулярно крутят по телевизору. Олег смотрит на меня удивлённо, но так что же? А вдруг я захочу пересмотреть какую-нибудь комедию, когда по телевизору её не будет? Аппетит приходит во время еды, и у соседнего лотка я отовариваюсь двумя значками с готической символикой. Приятно поразглядывать ещё кукол — персонажей фэнтези, но тут уж я торможу себя, это была бы бесполезная покупка, за которую я потом стала бы себя упрекать…

А другие — полезные? Да, вполне. Можно с чувством выполненного долга идти в кафе, где беляши, фисташки и пиво. Я приучилась терпимо относиться к пиву, употребляемому Олегом, и научилась находить вкус в пиве сама. Ветер колышет зелёный бок палатки. Вместе с лёгкой поддатостью наступает умиротворение. План дня выполнен. День прошёл как надо. Чего ж ещё?

По выходе с горбушечной территории умиротворение ещё окутывает меня, но возле входа в метро лёгкий пивной покров слетает с мозга. Обнажается что-то резкое и колючее. Почему я так мало делаю для того, чтобы пробить свои произведения в печать? Почему так робка и ненастойчива? Даже в случае с «Мистериумом» отказал мне вовсе не главный редактор: отказала себе от его имени я сама, как будто не имела даже права предложить свой роман. При том, что я вроде бы хочу печататься, хочу литературной известности, одна перспектива произнести вслух: «Я — писатель», — вызывает жуткие судороги. Если попытаться облечь их в слова, то получится: «Писателем быть стыдно!» Ну да, вот именно стыдно, как с голой попой выйти в общество…

Странное утверждение? И впрямь, странное. Согласно этой логике писатели все вместе дружно должны скрывать свои произведения и имена. Но вот же — посмотрите вокруг: и не стыдятся, и книги издают, и интервью дают напропалую, и никто от них за это не шарахается, никто в них пальцами не тычет: «Смотрите, какие уроды, гы-гы-гы!» Так почему же?.. Видимо, это какое-то моё личное убеждение. Но откуда оно взялось?

Из детства, что ли? Из того периода, когда словесная игра, вольное сочинительство было тем, чем можно заниматься только с мамой и папой, а с посторонними нельзя, даже с бабушкой уже как-то неловко? Или пришло оно чуть позже, когда вырисовалось понимание, что Буратино и его друзья не просто так существуют в словесной действительности, а придумал их когда-то писатель Алексей Толстой (пусть будет Толстой, о Коллоди с Пиноккио речь пока не шла). Что писатель — это такой отдельный человек, который пишет книги. И вот эти самые, которые пишут книги — они люди серьёзные, известные, большинство из них — мужчины (на Агнию Барто долго думала, что она — Александр Барто) и вообще-то большинство из них — мёртвые.

Тебе-то к ним — куда?

Вот и вылезло оно — моё второе «стыдно»: как будто, называя себя писателем, я претендую на то, что мне не принадлежит. Я не всегда так уж надрываюсь над созданием книги, и я женщина, и — представляете! — пока ещё жива… Какой же из меня писатель?

Олег что-то говорит, чем-то своим, музыкальным, делится. Я стараюсь отвечать.

— Ты меня не слушаешь! — возмущается он.

— Извини, в самом деле прослушала. Так что ты сказал?

А потом мы дома. И наступает неотвратимый закат, при пламенном свете которого вдруг становится ясно: смотреть я купленное не хочу. Имело смысл покупать фильмы раньше, когда они подпитывали растущий во мне роман, который я имела право писать хоть год, хоть два года… ну вообще этим вопросом не заморачивалась, потому что он рос где-то параллельно, как живое существо, о котором я просто узнавала всё больше и больше, и чтобы узнавать, требовалась подпитка чужими книгами и фильмами. А сейчас… пусто всё…

— Так что поставим: «Легенду о Тиле» или шведские короткометражки ужасов?

— А ты что хочешь?

— А ты?

— Ставь, что хочешь.

Где моё состояние той благословенной эпохи, когда фильм «Носферату» в СССР был ошеломительной новинкой, и о вампирах имелась одна только новелла А. К. Толстого, и с Дракулой кроме меня никто абсолютно не был знаком, а я, осчастливленная этим знакомством, сидела на скамейке возле склона, с которого открывался вид на шоссе внизу, и карябала первую главу будущего романа на оставшихся пустыми листах тетради по гистологии, и всё шло в строку, всё совпадало с внутренним состоянием: и шоссе, и ранняя осень, и наплевать мне было на все издательства в мире, и…

— Что с тобой? — спрашивает Олег.

— Ничего. Всё в порядке.

— Но я же вижу, что не в порядке! У тебя слёзы!

Вот пристал! Рассказать тебе, что у меня внутри?

А что тебе ещё надо? Ты же всё равно не поймёшь. Я привыкла, что никто никогда меня не понимает. Единственный надёжный путь — одиночество. И собственные мысли.

— Говорю тебе, нормально всё.

Перейти на страницу:

Все книги серии Романы от Дикси

Похожие книги

100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.
100 мифов о Берии. От славы к проклятиям, 1941-1953 гг.

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии»Первая книга проекта «Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917–1941 гг.» была посвящена довоенному периоду. Настоящая книга является второй в упомянутом проекте и охватывает период жизни и деятельности Л.П, Берия с 22.06.1941 г. по 26.06.1953 г.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
Русский крест
Русский крест

Аннотация издательства: Роман о последнем этапе гражданской войны, о врангелевском Крыме. В марте 1920 г. генерала Деникина сменил генерал Врангель. Оказалась в Крыму вместе с беженцами и армией и вдова казачьего офицера Нина Григорова. Она организует в Крыму торговый кооператив, начинает торговлю пшеницей. Перемены в Крыму коснулись многих сторон жизни. На фоне реформ впечатляюще выглядели и военные успехи. Была занята вся Северная Таврия. Но в ноябре белые покидают Крым. Нина и ее помощники оказываются в Турции, в Галлиполи. Здесь пишется новая страница русской трагедии. Люди настолько деморализованы, что не хотят жить. Только решительные меры генерала Кутепова позволяют обессиленным полкам обжить пустынный берег Дарданелл. В романе показан удивительный российский опыт, объединивший в один год и реформы и катастрофу и возрождение под жестокой военной рукой диктатуры. В романе действуют персонажи романа "Пепелище" Это делает оба романа частями дилогии.

Святослав Юрьевич Рыбас

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза / Документальное