Литнегр, или Ghostwriter

«Как известно, у Александра Дюма было много „литературных негров“, которым он давал общую идею, канву произведения или его части, а они разрабатывали подробности. Дюма прочитывал все, редактировал и разрешал выпуск. Именно такой метод работы позволил ему как-то выпустить за шесть месяцев шесть толстых романов. Один из „негров“ подал на писателя в суд, требуя поставить свое имя на афише пьесы, шедшей в театрах с большим успехом.

Ответчика вызвали к судье для предварительной беседы. Судья рассчитывал на получасовой разговор, но Дюма был таким увлекательным собеседником и блестящим рассказчиком, что беседа затянулась на два часа, и уважаемый юрист пропустил другую назначенную встречу.

В заключение Дюма сказал:

— Ну вот, попытайтесь проговорить столько же времени с претендентом, и вы поймете, кто настоящий автор этой пьесы!

Надо ли говорить, что в иске было отказано…»

Если тебе нравится эта байка, читатель, предупреждаю: ты в опасности. Любой говорливый мошенник, любой доморощенный знаток НЛП способен убедить тебя в чём угодно… Да-да, талант убеждать людей не имеет никакого отношения к литературному. Талант рассказчика может иметь, но не стопроцентно, иначе откуда взялись бы литнегры, работающие на знаменитостей, которые замечательно излагают истории из собственной жизни вслух, а вот записать их не в состоянии? Ибо различны законы слова устного и слова письменного. Большинство отлично пишущих говорят, как во сне мочалку жуют.

Я тебе открываю что-то новое, милый страус? Если так, принимай к сведению. Ото всех на свете неприятных фактов не спрячешься: голова-то у тебя одна, а пол в клетке бетонный.

Однако гложет меня одна шероховатость жизненного сюжета: если Маке был уже хорошо знаком с Жераром де Нервалем ко времени написания малоудачной пьесы, почему тот не помог однокашнику сам, а направил его к Дюма, по отношению к которому Нерваль также являлся покровителем? Почему? Занят был? Или считал Дюма лучшим драматургом, чем он сам? Ну вот действительно, мог же Дюма и ему задурить голову?

Правды мы никогда не узнаем.

Глава 29 Сама или не сама?

Итак, я написала ответ Саше Барсову. Подробно, по пунктам, с цитатами из его предыдущего письма:

«Что-то, Саша, у тебя не склеивается. Сначала ты пишешь, что талант — это то, что влияет на мироощущение читателя. На основании того, что образы Лимонова в тебя затесались, ты делаешь вывод о наличии у него таланта. Сам лично делаешь. Без консультаций у критиков. Без ожиданий у моря погоды: „Поживём — увидим лет через тридцать-сорок, был он талантлив или нет“. Однако затем следует пассаж: „Талант — умение понять будущее и быть понятым потомками“, из которого явствует, что ты самостоятельно судить о таланте не можешь. Передоверяешь суд потомкам.

Ты пишешь:

— Из двух современников Северянин славился выше Есенина, а сейчас только специалисты помнят: „Я — гений Игорь Северянин“.

О, кстати, отличный пример! Только для противовеса возьмём не Есенина, а Кафку. Северянин был крайне популярен в течение некоторого отрезка жизни, а потом слава сошла на нет. Кафку при жизни мало кто знал, но после смерти он угодил в классики. Значит ли это, что у Северянина то качество, которое раньше было его текстам свойственно, после падения популярности отпало? А у Кафки после смерти, наоборот, отросло? И если бы друзья Кафки согласно его завещанию сожгли „Процесс“ и „Замок“, были бы эти романы талантливы или нет во время своего наличия на белом свете?

Так как же, Саша? Сам или не сам? Если тебе в руки попадёт текст автора, о котором ты вообще ничего не знаешь, сможешь ли ты определить, талантливо произведение или нет?

А что касается таланта, то мне до сих пор приходилось вариться в среде, где слово „талант“ не имело ничего общего с дифирамбами, служа всего-навсего обозначением определённого признака».