Литовские народные сказки

К 1.2.1.7. / АТ. Мария Лельюоте-Повилайтене, 63 года, деревня Рамошкос, апилинка Юргеленис, район Шальчининкай. Зап. Леонардас Саука в Вильнюсе, 1958. LTt 3 163. Перевод на немецкий язык KLV 49.

См. № 86.

89. [Желания человека]

Господь Бог все оставил человеку, но «хватит» не оставил.

Когда-то жили два брата: один в доме, был при земле, а другой жил в бане и ничего не имел. Однажды пришел старичок-путник в эту баню и попросил ночлега. Тот бедняк сказал:

— Видишь, старик, у меня мало места — негде лечь и нечего дать, чтобы постелить под боком.

Старик сказал:

— Здесь мне будет хорошо, я привык ко всяким невзгодам, мне везде хорошо.

И принял старика на ночлег. Они за ночь много наговорились о всяких людских горестях. Старик спросил у него:

— Как бы ты хотел жить, чего себе желаешь?

— Чего же больше, чтобы только имел свое жилье и землю, как вот мой брат, так ничего больше и не надо.

Старик сказал:

— Если будешь трудиться, стараться — скоро будешь это иметь.

Старик переночевал и ушел. Тот человек работал, старался и быстро заслужил такое жилье, как у его брата.

Через некоторое время снова пришел тот же старик на ночлег. Человек принял [его], и снова они оба поговорили о своих горестях. Человек сказал, что жил в бане, много бед имел и [рассказал], как получил такое жилье. Старик снова спросил у него:

— Так чего теперь ты себе желаешь?

Человек сказал:

— Было бы хорошо, чтобы я мог жить свободно, как вот господа, графы, князья: [они] имеют свои поместья, своих людей, которые днем и ночью им даром, без всякой платы служат, а они над ними имеют большую власть. Вот тогда была бы неплохая жизнь!

Старик сказал:

— Если будешь работать, стараться — и это быстро получишь.

Старик переночевал и ушел восвояси. Тот человек упорно трудился. Старался, бился — и получил себе поместье, своих людей и стал вровень со всеми панами, графами и князьями.

И снова пришел старик к нему на ночлег, и снова они о горестях говорили, рассказывали. Тот пан рассказал, как жил в бане, как тяжело работал и заслужил дом с землею, как надрывался, бился, пока получил поместье. Старик спросил у него:

— Как еще хотел бы жить?

Человек сказал:

— Теперь я хотел бы быть королем, чтобы всех людей и панство имел под своей властью.

Старик сказал:

— Если будешь к этому стремиться, получишь и это.

[Старик] переночевал и ушел. Их король умер. Все паны собрались и признали [этого человека] умным, и поставили его королем всего края.

Старик пришел к королю на ночлег. И снова они за ночь поговорили о горестях прошлой жизни — от бани до королевского житья. Старик спросил у него:

— Ну, чего теперь себе желаешь?

Тот король сказал:

— Я того себе желаю, чтобы не умереть, чтобы весь мир был в моей власти, чтобы никто иной не был больше меня.

Старик сказал:

— Так ты хочешь быть Богом?

Король ответил:

— Да, Богом.

Старик сказал:

— Так будь собакой.

Тогда он, его жена и дети все стали собаками.

К 1.2.1.16. / AT 555. Василяускас, деревня Даргяй, приход Шакина, уезд Шяуляй. Зап. Матас Сланчяускас (1904). SlSLP 146.

Имеется 106 вариантов. Желания стариков исполняют: пойманная золотая рыбка / предназначенная быть срубленной сосна / ель / березка / яблоня / избиваемый пень / принятый на ночлег старик / нищий. / Люди жалуются Богу, что у них ничего нет / девушка хочет выйти замуж хотя бы за солдата. Последнее желание: чтобы люди стали богами / чтобы мужем девушки был Бог. Иногда ставшие панами бедняки говорят старику, что они не разговаривают с нищими. Люди превращаются в собак / снова становятся нищими.

Ср. № 90.

90. Об одном старике, который хотел стать Богом

Был один старик. Он шел по лесу в лаптях, зацепил носком за пень и упал. Он обернулся и стукнул тот пенек палкой. Пенек заговорил:

— Почему ты меня бьешь?

— Третий день как я ничего не ел, оставил детей голодных да еще ты заставил меня упасть.

— Иди сюда, я тебе дам денег.

Дед вернулся домой с деньгами, купил хлеба. Потом жена погнала его обратно к пеньку:

— Проси, чтобы я была пани, а мои дети — панычи.

[Пенек говорит]:

— Иди домой, твоя жена станет пани, а твои дети — панычи.

Уже теперь [они] живут хорошо.