Лицедеи

— Мама, — сказала Розамонда, — мне бы не хотелось…

— Пришел врач. Мне надо идти.

Розамонда сжала трубку обеими руками.

— Мама, одну минуту. Я завтра не буду подходить к телефону, если тебе что-нибудь понадобится, звони два раза: три звонка, потом еще три, тогда я сниму трубку.

— Три звонка, потом еще три, — с тупой покорностью повторила Грета. — Хорошо, родная. До свидания, не тревожься.

Розамонда положила трубку и расплакалась; вода в гавани заискрилась серебряными звездами. Розамонда уже давно не смотрела на гавань сквозь слезы, со времен первых ссор с Тедом, когда они еще только поженились и снимали квартиру на берегу Элизабет Бей. Розамонда вытерла глаза и позвонила Гермионе, но у Гермионы никто не ответил, тогда Розамонда позвонила Гарри. Выслушав ее, он вежливо, почти официально, сказал:

— Мне очень жаль, Рози.

— Судя по твоему тону, ты ничуть не удивлен.

— Видишь ли…

— Я одна. Тед скрывается, как в кино, — поторопилась добавить Розамонда, — приходите.

— Мы с Сильвией как раз собрались пойти к маме.

— Но захочет ли мама…

— Мне не понравился ее голос по телефону. Сильвия имеет право… Он умирает, ты знаешь.

— Знаю.

— Сильвия никак не может поверить. Не тоскуй, Рози. Где Мин?

— Я звонила, никто не отвечает.

— Позвони кому-нибудь из подруг.

— Скажи: «Мой муж отъявленный негодяй» — и посмотри, что будет? Одна сумеет этим пренебречь, может быть, две, но как раз их мужья наверняка не сумеют. Инстинкт. Так легче сохранить душевный покой, а заодно дом. Ничего, Гарри. Не беспокойся обо мне. Я сейчас снова позвоню Мин. Да, Гарри, если тебе что-то понадобится, звони два раза: три звонка, потом еще три, тогда я сниму трубку.

Розамонда снова набрала номер Гермионы, к телефону подошел Джейсон.

— Они все поехали смотреть дом, тетя Рози.

— В воскресенье?

— Частная продажа. Простите, тетя Рози, мне надо идти.

— Что случилось?

— Мы играем. Я играю с Николасом Смитом.

— Джейсон, попроси маму позвонить мне, когда она вернется. Скажи, что это важно.

— Хорошо.

— Скажи ей, пусть звонит два раза: три звонка, потом еще три.

В гавани начался шторм, на синевато-сером небе появились фиолетовые облака, по зеленой воде стремительно побежали сверкающие белые барашки. Через несколько минут в комнату с шумом ворвались промокшие возбужденные мальчики.

— Идите и обсушитесь, — сказала Розамонда, — мне нужно с вами поговорить.

— Мы же только переодеться, — сказал Доминик. — Мы идем к Дереку.

— Вы, кажется, хотели узнать о банкротстве отца? Я расскажу вам, когда вы переоденетесь.

Мальчики немедленно примолкли.

— Скажи сейчас, — попросил Доминик.

— Неприятностей нам и так хватит, незачем добавлять к ним еще воспаление легких. Идите и переоденьтесь.

Пока мальчики переодевались, дождь прекратился, ветер унес фиолетовые тучи, небо вновь радостно засияло.

— Так вот, — сказала Розамонда, отпив глоток джина, — некоторые из компаний отца оказались неплатежеспособными, но сам он не обеднел, ему не придется продавать дом.

— Это не имеет значения, — сказал Доминик.

— Если только он не мошенник, — неуверенно проговорил Метью.

— Этот вопрос вы зададите ему сами, когда он вернется.

— А когда он вернется? — спросил Метью.

— Да, и где он все-таки сейчас? — спросил Доминик.

— Его не будет дома ни сегодня, ни завтра. Я не знаю, где он. И еще, отец хочет, чтобы вы завтра не ходили в школу, потому что вас могут изловить репортеры или телевизионщики.

— Я не останусь дома, — заявил Метью. — Если человек не хочет, репортеры не могут заставить его говорить.

— Все-таки, наверное, могут, — неуверенно сказал Доминик.

— Я вас предупредила, — продолжала Розамонда. — Но это не все. Я ухожу от вашего отца. Я вам никогда ничего подобного не говорила, верно? — Доминик и Метью молчали. — Верно? — Они кивнули. — Значит, вы понимаете, что я говорю не просто так. А теперь идите.

Гарри и Сильвия вошли к Корнокам через садовую калитку. Грета сидела в кресле лицом к дому и не заметила их. Сильвия услышала шепот Греты, жестом остановила Гарри и посмотрела на него с немым вопросом.

— … тянулась за угол Пит и Кинг-стрит. Ювелирный магазин, где…

Листья акации вдруг зашелестели и заглушили голос Греты. Гарри сделал шаг вперед.

— Мама?

Грета обернулась и несколько мгновений смотрела на них невидящими глазами. Потом наконец улыбнулась и встала.

— Как Джек, мама? — спросил Гарри.

— Без перемен.

— Сидди с ним?

— Да. — Грета принялась за шитье. — Подшиваю новые кружева к нижней юбке. Сильвия, ты пришла посидеть с отцом? Что ж, иди. Только не отпускай Сидди — вдруг понадобится.

Сильвия вошла к отцу, кивком поздоровалась с Сидди. Он свертывал сигарету.

— Вы не возражаете, если я закурю, мисс?

Сильвию мутило от запаха его немытого тела. Она улыбнулась и сказала, что лучше бы ему покурить в другом месте.

— Я позову вас, Сидди, если что-нибудь понадобится.

Уступчивый, как всегда, Сидди тут же поднялся:

— Я буду перед домом.

С табаком на ладони и папиросной бумагой, висевшей для сохранности на нижней губе, Сидди на цыпочках вышел из комнаты, его грубые башмаки громко скрипели.