Лицей 2017. Первый выпуск

Ровно в 1:00 она встала, накинула халат и пошла на кухню звонить сыну. В динамике загромыхали колеса вагона и вой входящего в туннель поезда. Костя прокричал, что будет через двадцать минут.

— Жду, — сказала мать и повесила трубку.

Все тридцать минут, что сын добирался до дома, она не вставала с табуретки, скрестив руки на груди. Ключ только коснулся замка, как Лидия уже бежала встречать сына.

— Ты во сколько обещал быть? — прошипела она, едва он переступил порог.

— Извини. — Он попытался перескочить часть разговора.

— Нет, во сколько? — настояла она полушепотом, чтобы не разбудить мужа.

— В двенадцать.

— А сейчас сколько?

— Полвторого.

— Почему опоздал?

— Олесю провожал.

— Не надо мне Олесю, — все так же полушепотом.

Сын поднял взгляд с отцовских ботинок и посмотрел на дверь гостиной, где спал их владелец. Дверь была закрыта.

— Так получилось, — всё, что мог сказать Костя.

— Все, хватит, нагулялся. После института теперь сразу домой. Задержишься — и я тебе такое устрою! — Она пригрозила пальцем для большей острастки.

— А Олеся?

— В институте будешь общаться, между парами. Этого достаточно.

— Ну мам…

— Не мамкай. Марш в постель.

Сын стал снимать обувь и стаскивать куртку, пряча наполненные гневом глаза.

Он зашел к себе в комнату, посидел за компьютером, сходил в душ, посмотрел телевизор — и все равно уснул раньше Лидии.

В семь утра Лидия быстро отключила будильник в полной темноте. Немного полежав с открытыми глазами, раскладывая по полочкам все предстоящие дела на день, она откинула одеяло и, стараясь не разбудить мужа, пошла в ванную. Там она умылась, расчесала волосы и собрала их в пучок на затылке. Вернувшись в гостиную, переодевшись в топик, она начала гнуться и тянуться: влево, вправо, вверх и вниз, назад, вперед, стоя и сидя на коврике для йоги. Затем достала из-за «стенки» обруч и начала крутить его на талии в мягком янтарном свете торшера. Десять минут спустя, разогнав в венах кровь, она легла на спину и начала крутить педали воображаемого велосипеда. Затем на весу сделала «ножницы». А потом были все виды приседаний и поднятий рук с гантельками. Вспотев, она убрала весь инвентарь и, тяжело дыша, задрала одеяло мужа, оголив ему ноги. Вытащив из топика груди, она приспустила семейники мужа и обхватила губами его член, проснувшийся раньше своего хозяина.

Через минут десять она оставила мужа досматривать сны, а сама пошла почистить зубы и ополоснуться. Вытираясь перед зеркалом, она посмотрела на женщину в отражении, чей оценивающий взгляд говорил: «Сколько ни старайся, а природа берет свое».

Зимним утром в субботу народ в метро почти отсутствовал, как и в магазине до полудня. Где-то за полчаса до наплыва клиентов Лидия пошла взбодриться чаем. Она нырнула за плотную занавеску (такие же висели в примерочных) в дальнем углу зала и оказалась перед дверью в комнату предварительной подготовки товара. Слева уходил коридор ко второму, дальнему входу на склад. Она набрала четырехзначный код и вошла в маленькую комнату три на четыре с обеденным и рабочим столами в противоположных по диагонали углах. Лидия оставила дверь распахнутой. Сбоку был еще ближний вход на узкий длинный склад, где в здоровую, не меньше чем от старого телевизора коробку кидал одежду и «аксессы» Кирилл. Он спустился с раскладной лестницы, держа перед собой листок «сравнения», половина которого была зачеркнута ручкой, что постоянно торчала у него за ухом.

— Кто раскидывал по местам? — спросил он.

— Половину я, половину Дима.

— Кто-то «АСХ» не забил. Я, конечно, и так знаю, где что лежит, но мы же договорились, что будем все по «АСХ» делать.

Лидия тяжело выдохнула.

— Это Дима. Мы с ним расстаемся… тебе не сказали?

— Нет. А че такое?

— Подводить стал часто.

— Но он же здесь пять лет работает. Сейчас новичок придет, и пока его обучишь… А ты ж знаешь, после праздников и так тухляк. Мы на сто процентов план не выполним. Мне позарез вся премия нужна.

— А кому не нужна? — спросила она, заваривая пакетик чая в кружке. — У меня дочь замуж выходит, сын в институте учится, муж взял машину в кредит, а мы по старой еще не расплатились. Но Дима в нашей сети работать не будет, — спокойным голосом сказала она, словно от этого разговора у нее не начинало сильнее биться сердце. — В перспективе увольнение Димы пойдет всем на пользу. А оставить его — значит подвести всех. Я так поступить не могу.