Лицей 2017. Первый выпуск

В автосервисе они проторчали полдня. Названия терминов и услуг не задерживались в ее голове. Остались лишь: компьютерная диагностика двигателя и электронных систем, замена масла, тосол. Муж следил за всеми операциями, задавал вопросы, интересовался, постоянно повторял: «Ладно, не буду говорить под руку», — чтобы через минуту снова пристать с очередным вопросом или указанием к механику, который не отрывал взгляда от того, что делал.

Лидия то стояла рядом, то мерила шагами цех, то ходила в приемную, а в перерывах между всем этим поглядывала на часы. Оживилась она, только когда муж пошел расплачиваться. Она двинулась за ним, доставая на ходу кошелек, но, к ее удивлению, у мужа хватило.

Когда они выехали из автосервиса, Лидия увидела, что уже наступил вечер. Дома ее ждала куча дел, но она подумала, что не чувствует сожалений по потраченному впустую дню.

Входя в прихожую, она хотела только одного: погрузившись в горячую ванну, растворить и разлить мысли в клубах пара. Она включила воду и пошла в гостиную за халатом и бельем. И только на обратном пути, проходя мимо комнаты сына, смутно почувствовала тревогу. Она дошла до двери ванной, остановилась, посмотрела назад и быстро вернулась, чтобы без стука войти к Косте. Сына в комнате не было. Она обернулась назад — его обуви тоже. Снова обернулась — не было и компьютера под столом, и монитора на столе.

— Сына нет, — сказала она, вернувшись в гостиную с трубкой у уха, дрожа от бега крови в венах и мыслей в голове.

Муж лежал на кровати, смотрел телевизор и никак не отреагировал на новость.

— Алло, Кость, ты где?

— Я съехал от вас. — Голос сына был непростительно спокоен.

— Что-о-о-о-о?! Куда?

Он молчал.

— Куда ты съехал? Говори!

Сын не отвечал.

— …Костя, дорогой, возвращайся домой, — совсем другим голосом попросила она.

— Нет. Я хочу жить отдельно.

— Почему?

— Потому что хочу и могу.

— Где?

— Не скажу.

— А как же твои вещи?

— Я приеду за ними позже.

— Ну кто так делает, сын? Ни с того ни с сего, никому не говоря куда… Хочешь жить отдельно — хорошо. Снимем тебе квартиру. Будем знать, где ты, сможем тебя навещать.

— Нет, — твердо ответил сын.

На секунду у матери сперло дыхание.

— А на что ты жить будешь?

— Я устроился на работу.

— Кем еще?

— Кладовщиком.

Ноги Лидии чуть не подкосились.

— Тебе учиться надо. Или ты собрался всю жизнь на складе работать?

— Учиться я не брошу. Мам, мне пора. У меня все хорошо.

— Где ты?

— Не скажу.

— Скажи, или я в милицию пойду.

Сын заколебался.

— В общежитии от института, — все взвесив, ответил он.

— Я приеду.

— Нет.

— Приезжай сам.

— Нет!

— Приезжай сам, или я пойду в деканат.

— Иди. Если меня отсюда выселят, брошу институт, пойду в армию, но домой не вернусь.

Он бросил трубку. Лидия набрала снова и снова. Муж уставился в телевизор и не шевелился. Она подбежала к нему и ударила кулачком по усатому лицу. Муж с гневом посмотрел на нее вытаращенными глазами.

— Это ты надоумил, — сказала она и снова ударила. — Ты виноват.

Она била его кулаками и плашмя. Он закрывался и молчал, потом не вытерпел, схватил за локти и затряс жену, как тряпичную куклу. Та повисла у него в руках и зарыдала. Муж отшвырнул ее к двери, встал над ней и замахнулся. Она даже не пыталась закрыться, а подняла к нему красное зареванное лицо. Он медленно опустил кулак. Тогда жена с воем принялась бить его по коленям, голеням, и особенно по стопам, по покалеченной стопе. Но он даже не дернулся. Признав немощность своих ударов, она зубами вцепилась в его икру.

Муж с криком «А-ай» отдернул ногу и с силой опустил кулак ей на голову, подняв ворох волос. Следом и второй глухой удар опустился на ее голову. Он бил, пока она не перестала реветь и в прострации не отодвинулась от его ударов. Он посмотрел на то, как она водила головой из стороны в сторону, будто пьяная, не в силах понять, где и почему находится. Он закричал куда-то в потолок, соседям сверху. Прошагал в коридор, надел куртку и громко хлопнул дверью.

Лидия сидела на табуретке, отковыривая пластиковой вилкой маленькие кусочки шоколадного торта и медленно пережевывая их, чтобы осторожно проглотить. Даже слабая работа челюстью вызывала тупую боль во вздутых на голове шишках. Волосы были проводниками боли, напрямую подсоединенными к мозгу. Они вибрировали от любого колыхания, вызывая раскаленные очаги. Лидия старалась оставаться в статичном положении. Неаккуратное движение заставляло ее застыть и ждать, когда затухнут импульсы.

— Спасибо за тортик, — сказал Валентин, прихлебывая чай.

— Не за что. Все равно есть некому. Пропал бы, — медленно и с расстановкой сказала она.

— Ты чего? — спросил кладовщик, когда Лидия поморщилась. — Голова болит?

— Давление, — соврала она, желая закрыть тему.

— Мозг не чувствует боли. Но может сигнализировать о ней.

Она закрыла глаза и стала глубоко и неспешно дышать через нос.

Вчерашний вечер тут же проступил в побитой голове. Муж вернулся через три часа. Выглядел замерзшим и виноватым. Извинились по очереди: сначала он, затем она.

Лидия все еще сидела с закрытыми глазами. В подсобку кто-то вошел.

— Валь, выдашь такую же, XS-ку?

Голос Кати.