Лицей 2017. Первый выпуск

— Лёнь, к тебе пришли, — сказал мужик и пошел к соседу, который играл на тумбочке в карты с другим своим соседом.

Муж оторвался от окна и устало повернул на подушке голову. Жена стояла с виноватым видом, не решаясь подойти. Он легонько покачал головой. Она сделала шаг вперед.

— Не подходи, — сказал он.

— Лёнь…

— Не подходи, я сказал.

Она сделала еще шаг. Он поднял ногу, как поднимают, когда отбиваются, лежа на земле.

— Ты зачем пришла? Тебя никто не звал.

Пять мужиков и юношей притихли. Они оторвались от карт и гаджетов и смотрели на встречу мужа и жены.

— Лёнь, прекрати. Я тебе вишни принесла. Давай помою и… — Она сделала шаг, но он закричал:

— Не подходи! Уйди, прошу, уйди, пожалуйста, ради бога.

Жена не сходила с места, пытаясь придумать, как успокоить мужа.

— Уйди, пожалуйста, — повторил он. — Ты только хуже делаешь. — Он изогнулся, словно его всего ломало изнутри. — Дай мне нормально отлежаться. По-человечески прошу.

— Лёнь? — Она стояла над ним, намереваясь сделать еще один шаг.

— Уйди! — во все горло заорал он. — Уйди, с***! Уйди, проклятая! За***** ты меня! Как ты за*****! Не люблю я тебя! Не люблю! Птица! Коршун! Тиран! Отпусти ты меня! А-а-а-а-а-а-а!

Он захныкал. Мужики в палате зашевелились, словно вдруг одновременно начав что-то искать на себе. Кто-то уставился в экран, боясь дернуться телом или глазом. Один так вообще встал и вышел. Лидии тоже было неловко, но она превозмогала себя, чтобы остаться на месте.

— Уйди, — просил он ее. — Будь человеком. Ради детей. Хочешь, я на колени встану? — Он посмотрел на нее. — Ты этого хочешь? — спросил он ее на полном серьезе и стал сползать с койки, не отрывая взгляд от жены. — Этого?

Лидия сделала еще один шаг, и Леонид издал звук, похожий одновременно и на крик, и на рыдание, и на стон.

В палату вошла медсестра. За открытой дверью собрались любопытные лица пациентов. Сначала медсестра опешила при виде ошалелого Леонида, но почти сразу же взяла себя в руки.

— Так, что здесь происходит? Кто потревожил пациента?

— Она, — Леонид показал на жену пальцем, как на явившегося из ада дьявола. — Она! Заберите ее! Уведите!

Медсестра взяла Лидию за руку.

— Так, оставьте-ка пациента в покое.

— Я его жена, — сопротивлялась она.

— Да хоть мать; видите, ему плохо. Придете, когда успокоится.

Лидия продолжала упираться, пока медсестра не пригрозила вызвать охрану, и тогда ее потом вообще не пустят. У самого выхода она положила пакет в стоявший тут же умывальник и вышла.

Без чьей-либо помощи, но под конвоем она дошла до лифта, спустилась на первый этаж и вышла на улицу, прошла по дорожке вдоль корпуса, завернула за угол, затем еще раз, прошлась по другой стороне, опять свернула, обошла здание и пришла к тому же главному входу, из которого вышла. Вошла в него и тут же вышла. Снова пошла по кругу.

Разговор

Он пришел домой за полночь, вымотанный тяжелым днем. Свет включать не стал — в темноте мозг чувствовал некую передышку. По старой памяти протянул руку влево — положить ключи на антикварную тумбу. Но той на месте не оказалось, и связка со звоном упала на пол. Из гостиной донеслось шуршание постельного белья, а затем приближающиеся шлепки босых ног по полу, остановившиеся в метре от него.

— Извини, — сказал он очертаниям в темноте. Ему ответил женский хриплый голос:

— Ничего; я только легла — книгу читала.

Фигура прильнула и поцеловала его в губы. Видимо, она лучше ориентировалась в темноте, чем он после светлого подъезда.

— Есть будешь?

— В это время? — спросил он, но, немного подумав, добавил: — Творог есть?

Она несколько секунд молчала, а затем засмеялась.

— Что? — спросил он, начиная улыбаться.

— Я тебе кивнула.

Они засмеялись вместе.

Снял туфли, пиджак и пошел в ванную умыться. На залитой светом кухне сел у окна. В микроволновке крутилась кружка молока. Это она себе грела, ему — налила холодного. На ней были только серые майка и стринги. Он рассматривал ее стройные ноги, худые руки и каре — все они непривычно смотрелись в его доме.

Поставив на стол миску с творогом, она вдруг резко ушла в зал.

В прихожей хлопнула дверь. Михаил потушил экран телефона, на котором была открыта общая фотография его подчиненных.

Анна с улыбкой вошла в просторную кухню, пряча руки за спиной. На ней было деловое серое платье с тремя большими пуговицами, идущими наискосок. Михаил сидел в брюках и белой рубашке, всё еще не переодевшийся после работы.

Она нагнулась и поцеловала его в край гладковыбритого подбородка.

— Угадай? — Голос ее, всегда мягкий и спокойный, сегодня немножко звенел.

— Что-то купила? — сказал он без какого-либо воодушевления.

У Анны был острый подбородок. Когда она распускала свои рыжие волосы, ее лицо напоминало белоснежное сердце в огненных струях. Она никогда не ходила в спортзал, у нее полные руки и небольшой живот, но она всегда следила за своим питанием. Еще она лучший в мире собеседник… Может, подумал Михаил, если бы она не была такой привлекательной, сейчас было бы проще, оправданнее, что ли. Но в следующую секунду понял, что это глупость: в такой ситуации просто быть не может.