Лицей 2018. Второй выпуск

Герой стянул футболку и показался особенно хлипким и особенно бледным, до того, что мог получиться пересвет. Так-то да — кадр сразу стал совсем маргинальным, как будто они с камерой ворвались, застав обитателей притона врасплох. И это еще нет бутылок в кадре. Олег забыл принести их из ванной.

— Н-нет. Слушай, нет. Одевайся. Так совсем какой-то порнокастинг… Если к тебе правда телевидение приходит, ты что, голый сидишь?

— Может, тогда дашь ему какую-нибудь свою майку пострашнее?

— Ой, Валер, уймись, а! Он в ней утонет. Нормально всё…

Этот циничный треп о клиенте в третьем лице должен был его поразмять. Подготовить. Отбить. Ритуал не менее важный, чем подготовка камеры.

— Ну что? Мы готовы? Давай, Родион. Рассказывай. Как ты дошел до жизни такой…

— Ч-что вы имеете в-в виду? — Вдруг оказалось, что парень заикается, и это тоже было хорошо. Букет неврологических болезней угадывался, а впрочем, были спойлеры, и Олег уже всё знал про детство в интернатах, и в интервью надо было эти детали аккуратно обойти, чтобы подвести к главному: вот до чего дошли дети из нормальных семей!

Родион начал плохо. Не с «ну, это…», но почти. В частности, он сразу попытался рассказать о том, что с ребятами из фан-группы «Пусть ветер унесет твои слова» они собрались офлайн, чтобы сварганить синтетику так, как это подробно проделывали в режиссерской версии фильма.

— Стоп-стоп-стоп. Давай сначала про фильм.

— Что про фильм?

— Ты же его посмотрел, увлекся, не знаю, влюбился в героев, и только потом…

То есть вышел такой вопрос-исповедь. Смешно. Но у парня совсем ничего не получилось, Олег даже пожалел, что влез. Да спросил бы в конце! Они минут пятнадцать через пень-колоду пробирались только через разбор сюжета на уровне пятого класса: «Ну, он подошел к ней, а она». То, что про эмоции, давалось Родиону так себе. Непонятно, удастся ли что-нибудь склеить из этого хотя бы на пару минут.

— Хорошо. Ладно. Давай обратно про синтетику. Как вы ее варили?

— Не помню…

— Да японский бог!.. Так. Валера. Перекур. Ты, иди сюда!

Олег шумно притащил из комнаты ноут, размахивая многочисленными проводами так, как будто хочет сжавшегося Родиона прибить, посадил его за стол, не сразу, но нашел эту сцену в фильме, а сам тем временем сделал себе крепчайший кофе. В обед он собирался поехать на студию, но, похоже, сопл ежуйство затягивалось.

Дубль два начался бодрее. Вернувшийся из подъезда и куривший там какую-то страшную дрянь, Валера одним только запахом создал плодотворную атмосферу притона в тесной кухне.

–.. Потом однажды к нам пришел сам режиссер, такая была типа…

— Творческая встреча, — терпеливо подсказывал Олег. — Режиссер, Коноевский, Аркадий Леонидович. Давай сначала и не волнуйся. Где была встреча? Вообще называй все места и имена сразу сам, хорошо? Чтобы больше конкретики.

— Это был этот, как сказать… подростковый клуб, на «Авиамоторной».

— Не «Аврора» случайно?..

Это было забавно — Олегу иногда самому смешно становилось от того, как быстро он освоил «азы режиссуры» (и впервые героем его документального фильма стал, можно сказать, коллега). Кто бы рассказал. Еще пару лет назад. При этом Олег совершенно не осознавал себя режиссером. Иногда он наблюдал за тем, как выстраивает какую-то реальность, будто со стороны. Как будто тот, другой, обладал неким знанием. Однажды Олег совершенно случайно наткнулся на хипстерском сайте на километровое интервью известной женщины-режиссера, педагога, и запомнил фразу: «Я преподавала в Китае и попыталась объяснить китайским студентам, в чем разница между телерепортажем и документальным фильмом…» Олег сразу включился: а кстати, действительно, в чем? — и почувствовал себя китайским студентом, которому Учитель сейчас поведает истину… Самое смешное, что истина сразу вылетела из башки. Он бы сейчас и не вспомнил, в чем там было дело. Кажется, сославшись на то, что в Китае так же хорошо знают «Преступление и наказание», как у нас, гуру режиссуры рассказала, что и телевизионщик, и документалист снимут, как студент покупает топор, но дальше кто-то из них пойдет за героем (причем, видимо, телевизионщик), а кто-то… Или оба пойдут, но…

— Прости, что?

— Он предложил поехать к нему домой.

— Кто?

— Аркадий.

— Вам всем?

— Нет. В баре Аркадий предложил мне, ну, продолжить у него дома.

Олег оторопело оглянулся на оператора. Валера, оторвавшись от камеры, смотрел на него: мол, че творишь-то?..

— Извини. Что-то я… Да. Давай, пожалуйста, заново: вот вы сидите в баре… В каком баре? Вспомни, пожалуйста.

Речь Олега сделалась вкрадчиво-вежливой: такой внеплановый поворот темы его действительно зацепил. И ведь Родион-то как-то весь подобрался. Если и играл, то уже хорошо. Напряженный взгляд в одну точку, куда-то пониже объектива, морщина через лоб, страдальческой скобкой — рот.