Лицей 2019. Третий выпуск

Темп ничего: легковушки километров на сорок — пятьдесят — мне и это за счастье. Подбирали узбек («да чито твой Омск-то тибе? ти в Андижян езжяй; я тибе номер брята дам»), дедок с фикусами («делать тебе, что ли, нехрен?»), бывшая автостопщица («а дальнобой этот мне говорит: „да чё, я нормальный мужик, у меня квартира в Кропоткино — во! мне как раз жена недавно изменила! а давай мы ей отомстим?“»), специалист по Сервантесу («это принцип приключения: больше невзгоды — больше вознаграждение»), уральский Бодхисаттва («сидел Господь, значится, и несуществовал: дай, думает, придумаю человека, чтобы он в меня верил») и питерский поэт («меня вдохновляют холод, голод и пустота — ну, короче, Россия»).

Спал урывками, ел холодные консервы и хлеб. На второе утро приближался к Екатеринбургу в занемогшей «девятке» — болотно-зелёной, вострой: в детстве мне казалось, что это очень крутая машина.

Здесь можно курить, приоткрыв окошко: ветер норовит похитить уголёк. Навстречу пушистые облака и солнце, рассевшееся по веткам. Снег, дорога, небо — всё смазалось. Земля убегала. Я ехал, не чувствуя, не веря в пространство.

За рулём — Валера, бывший электрик. Его черты удивительно правильны. Благородно впалые щёки, синие глаза, плавный подбородок, седина попугаем. Голосом похож на печку: его треск и тепло успокаивают:

— Нас вот клеймами наставили: пьёте и деньгу вымогаете, мол. Не скрою, коллеги у меня и такие, и сякие, но профессия-то не в том совсем. Мне это всегда душевное что-то было, понимаешь?

Вот вызов, например. Стояк забило, трубу прорвало, света нет — разное бывает. Я больше всего неполадки с электричеством люблю. Если когда зво́нят, подумаешь: «Хоть бы электричество!» — точняк будет вода. А не будешь думать — счастливая карта: электрика. Но если спецом думать: «Только бы вода», а самому фигу в кармане держать, — точно вода будет и какой-нибудь атас на подстанции. Ты представляешь?

Ну, если электричество, да? Транс полетел, дымится весь, да? А люди без света сидят, лучину жгут — как дикие какие-нибудь. И тут приезжаем мы — с чемоданом: полторашка, скрутка, обалделка, байдометр. Там женщина пассатижами пользоваться не умеет, а у нас инструмент на любую катастрофу, представляешь? Ну что: починим с матюгами пополам, фазу потрогаем, всё по технике безопасности… Вроде работает. Как? Сами объяснить не умеем. А женщина заулыбается, деньгу́ тянет. Мы ей: «Не положено!» Она нам: «Положено, положено!» А мы тогда табуреточку за порог ставим — чтоб на неё мзду ложила. Тут, парень, целая наука!

И вот идём мы как-то с Петровичем и Михалычем в машину. Я в руке пятьсот рублёв мну. Михалыч зыркнул на них и говорит:

«Как думаете, что раньше было? Человек поработал или человеку заплатили?»

Петрович почесал подбородок и говорит:

«Да, думаю, вперёд брали».

«Тупой вопрос, — говорю я. — Ты зарплату и работу зря дро́бишь. Это две стороны одной байды: типа как электричество с магнетизмом. И до конца — тоже не изучено». — Мы вышли из лифта.

«Типа, кто работает, тому работой упло́чено?» — Петрович говорит.

«Ну чё ты ту́пишь? — Я ему. — Вопрос в том, кто лампочку первую зажёг». — Сели в машину, и я потерял мысль. Говорили о правиле пятёрки.

Мысль нашлась по дороге: замученная вся. Я в окно лобовухи смотрю — и её прям вижу. А она настырная, шепчет: «Нет Высшего электрика». Я ей: «Да ну брось!» Она мне: «Вы все вместе и есть Высший электрик». Я ей: «С электропрофсоюза, чтоль?» Она мне: «И электрики, и лампочки, и клиенты, и начальники, и леса с городами». Я ей: «И где электрик твой лампочки зажигает?» Она мне: «Внутри себя». Ты представляешь?

Ну, я что — давай руки потирать. Выходим на мороз — дышу на них. Думаю, как мужиков сейчас обрадую! Сейчас-то — не сейчас, мы сначала к телефонной барышне зайдём, а потом скажу. Заходим, вижу: электроны в воздухе носятся. Хорошо мне делается. За столом — начальство на каблуках.

«Маргарита Семёновна, — говорит ей Петрович. — А Валерий Палыч взятки берут. Сам сегодня видел. А ещё ко мне пристаёт».

Ну, суматоха, конечно, кутерьма там всякая — через недельку попёрли меня. Ну, я сам ушёл, точнее. Я спросил у Петровича, чего он свинью мне подложил. А он мне: «Думаешь ты много, вот что». На самом деле в начальники бригады рвался как ошпаренный. А сам полутехник, блин.

Напился как зюзя я — что ещё оставалось? Встаю, понимаешь ли, с утра. Голова трещит, как сломанный пред. Думаю этой фонящей головой. Где не так поступил? Кого обидел? Бабу какую? Да я от баб лет десять руки умыл. И тут дотумкал: это когда подумал, что мужики мыслёхе той порадуются! Тут меня Высший электрик и херанул.

Решил, в общем, я не кубатурить: ни «хоть бы!», ни «хоть бы не!». Решил — не думать если, так точно не прогадаю. Это, кажется, у кого-то из ваших было — ну, из азиятов. А! Ты не азият? Прости, глаза узкие просто. Ну да, не спамши, понимаю. Ну вот: решил я не думать — а мне кроссворды попадаются, на телеке включается «Что? Где? Когда?». Ну, я что — фрезеровщиком устроился. Устроился и тут же подумал: как бы палец не отчебурашить. Ты представляешь?