Лицей 2020. Четвертый выпуск

Надо сказать, пока я был внутри «Сердца Чечни», не мог сосредоточиться, чтобы оценить, как там всё сверкает и блестит. На тот момент я уже потерял документы и переживал, что сейчас кто-нибудь возьмёт (пусть даже по ошибке) мои новые кроссовки, и свой путь я продолжу в одних носках.

Ну только представьте: стоит непонятный крендель в самом центре Грозного. Без обуви, без документов, с почти умершей зарядкой.

К счастью, кроссовки мои никто не тронул. Я стоял возле дороги и думал, где тут можно курить. Курить хотелось до ужаса. Прошёл один и сказал мне: «Салам алейкум». Прошёл второй и тоже поздоровался. Я ещё не знал, что в Чечне принято здороваться с незнакомыми, поэтому на третий «салам» я ответил неразборчиво, тихо и максимально серьёзно что-то вроде «малку сала», чтобы мой русский акцент никто не заметил.

Арсен сказал, я похож на чеченца, и стал ругаться, что до сих пор не попробовал жижиг-галнаш.

Лучше бы не пробовал.

* * *

Я говорю что-то вроде: «Лёша, ты точно сядешь, куда ты опять попал?» А он — дай сигарету, у меня ничего нет.

* * *

Допрашивал цыганку. Узнал, что никаких гаданий не бывает. Мой мир никогда не станет прежним.

* * *

Время от времени ко мне заходит начальник и спрашивает, читал ли я «Мир как воля и представление» Шопенгауэра. Нет, говорю, не читал. У меня в производстве двадцать четыре уголовных дела. Какой ещё Шопенгауэр.

Он забывает и опять спрашивает, не читал? Не читал.

Прочитай обязательно.

Он очень любит немецкую философию.

Сегодня зашёл, осмотрелся, кивнул. Ну? Нет?

Нет.

Думаю, надо прочитать. Может быть, там секрет какой. Что он так переживает.

* * *

Нашёл в социальных сетях.

«Кубрина прочитаю, если отзывы слишком хорошие будут. У меня из-за общения в последние годы с нашим местным следователем возникла стойкая неприязнь к этой уважаемой и нужной профессии. Понятно, что проза Кубрина и сам Кубрин здесь ни при чём, но я пока повременю с чтением».

* * *

Дудь спрашивает Шило, есть ли полицейские, которые слушают «Кровосток»? Будто бы полицейские только и делают, что слушают гимн России и смотрят «Улицы разбитых фонарей».

* * *

Общаюсь с одним. Говорит:

— Я за неделю был на двух конференциях, сначала в Тель-Авиве, потом в Берлине… А ты что, как?

— Я?.. (Теряюсь.) Я за день побывал в двух притонах, сначала в алко, потом в нарко.

Ещё хотел куда-то, но забыл.

* * *

Допрашиваю женщину в качестве свидетеля. Спрашивает:

— А среди следователей есть писатели? Детективные истории, все дела.

— Есть, наверное, — отвечаю, — заняться им больше нечем, этим следователям.

Смеётся. Смеюсь.

* * *

Вчера какие-то великозвёздные сотрудники учили меня жизни, пытаясь объяснить, что нужно делать выбор: либо служба, либо литература.

Иногда меня учат жизни крутые писатели, требуют определиться, потому что литература не прощает, а служба не красит.

Было время, когда я слушал и этих полковников, и тех писателей. Я даже переживал когда-то. Теперь первым говорю, что мне безразлично их мнение (звёзды падают), а вторым улыбаюсь в ответ и молчу.

— Это кто? — спрашивает вчера один тип.

— Кубрин? Кубрин — это тот… (Думает. Подбирает. Снова думает.) Это тот, кому я готов втащить, но не могу. Потому что это Кубрин.

* * *

Позвонил один полковник из студии писателей МВД и сказал, что хочет опубликовать мой рассказ в журнале «Советская милиция», то есть «Полиция России». Такая вот литературная жизнь.

* * *

В 23:58 поступил вызов. Никогда ещё Новый год не был так близко. Сейчас я вернусь на базу и наконец выпью кофе.

* * *

Такая обычная жизнь. Как было написано. И всё в порядке. Мне говорил один бывалый: «Я расстраиваюсь только первые пять минут после приговора». Нам всё равно, что будет завтра. Завтра мы будем лучше.

* * *

Заходит один сотрудник.

— Серёга! Расскажи, что ты там написал? Весь интернет про тебя пишет.

— Ну… — отвечаю, — написал что-то, да…

— Вот, — говорит он другому, — а ты двадцать лет сидишь тут и ни хуя не написал.

— Ты, что ли, до хуя написал? — возмущённо кричит второй.

— Ну-ну! Помолчи! А Серёга вот у нас писатель! Его теперь слушай!

* * *

Звонит начальник.

— Я прочитал, ты Букеровскую премию получил.

Смеёмся.

— Дело когда закончишь?

2019–2020

Номинация Поэзия Второе место Евгения Ульянкина Такое дело космос. Сборник стихотворений

* * *

облако без окон без дверей
медленный убыточный огонь
сном наружу липкие глаза
сядем и похлопаем пилоту

ты чего не дышишь дорогой

маешься чего-то

у твоей берёзы лёгкая слеза

у твоей осины шапка набекрень

твой терновник вот он

* * *