Лицензия на убийство. Том 1

— Но так уж и быть, забудем твои гадкие выходки. В данный момент есть два варианта развития событий. Первый — мы покидаем орбиту Клоца, проходим посты, и я ввожу в программу управления капсулой координаты ближайшего скопления астероидов, и среди них буквально через восемь, максимум десять часов ты найдёшь свой вечный приют, рассредоточившись тысячью маленьких кусочков среди космического мусора, превратившись в него же.

Лёха дал господину Чэроо осознать все прелести первого варианта и продолжил:

— Второй такой — мы подлетаем к твоей планете на расстояние восьми или десяти часов лёта в этой капсуле, то есть совсем близко. Перед этим я ввожу в её автопилот координаты Олоса. После чего мы отстыкуем капсулу, и ты даже не заметишь, как тебя примет орбитальная гвардия и проводит на твою виллу. Откуда ты постараешься хотя бы месяц никуда не вылезать, а мы за это время выясним, кто пришил твоего батю и зачем. А то, может, и тебе расслабляться рано. Ты понял меня?

Кальмар закивал, а Ковалёв продолжил объяснения:

— Я вижу, ты хочешь спросить, долетит ли такая хилая капсула до Олоса от того места, где мы вас сбросим?

Кхэлиец утвердительно кивал, а вся его свита с ужасом смотрела на Лёху, ловя каждое его слово.

— Если честно, я не в курсе, — ответил комедиант. — Вроде должна. Но её только что поставили и ни разу не проверяли. А эти идиоты ещё в неё автоматную очередь выпустили и прикладами лупили. Поэтому ничего не обещаю. Но попробовать стоит. Тем более, других вариантов у тебя всё равно нет. Но если что, не обессудь — ты сам до этого довёл.

— Лёха, ты с ними долго ещё болтать собираешься? — крикнул Жаб товарищу. — Лететь надо. Если коридор закроют, будем здесь до вечера сидеть.

— Мы быстро! — ответил Лёха и опять обратился к кальмару: — Видишь, мой друг нервничает. Лететь пора. Давай уже выбирай. Если вдруг испытал непреодолимое желание прямо сегодня превратиться в космическую пыль, то подними простреленное щупальце, если хочешь домой — целое.

Кальмар сразу же поднял целое щупальце.

— Ну, вот и хорошо! А теперь подними два!

Господин Чэроо не понял, зачем это нужно делать, но на всякий случай поднял второе.

— Молодец! Умница! Умный кальмар, умный! Получишь карасика!

Лёха рассмеялся — он просто глумился над своим номинальным хозяином, и тот, поняв, что его цинично унижают, стал уже сам лупить щупальцами по стеклу капсулы.

— Ну дурак, нет? — искренне удивился Ковалёв. — Говорю же, хрупкая штука! Я ведь её делал не для того, чтобы в ней летать, а чтобы сброд всякий с корабля выпроваживать. И, как я уже ранее сказал, не обещаю, что она в том виде, как есть, выдержит более двух-трёх часов в открытом космосе. А ты, балбес, её ещё и ломаешь.

Кальмар прекратил бить по капсуле, а Лёха продолжил:

— Под сиденьем есть аптечка. Перемотай себе ласт, или как он там у тебя правильно называется. Там же под сиденьем вода и галеты.

Референт тотчас полез под сиденье искать аптечку, а кальмар продолжал сверлить комедианта ненавидящим взором. Лёха, не обращая на это ровным счётом никакого внимания, подошёл к небольшой панели, выпирающей из поверхности капсулы немного левее двери в рубку, и нажал на ней две кнопки.

Сразу же материал, из которого была сделана капсула, начал темнеть и приобретать некоторую зеркальность, и менее чем через минуту капсула выглядела уже как большая зеркальная полусфера. Позже, во время автономного полёта этот защитный экран должен был защищать кальмара и его спутников от космического излучения, а до этого спасать Лёху и Жаба от ненавидящих взглядов пленников капсулы.

Ковалёв, не скрывая удовольствия, подошёл к Жабу, который уже сидел в настоящей рубке и прокладывал курс.

— Вот видишь, — гордо сказал бывший штурмовик другу. — А ты не понимал, зачем я столько денег ухлопал на эту капсулу. Весь мозг мне тогда вынес. Как она выдержит открытый космос? Ну, как она выдержит открытый космос? Вот сейчас, положа руку на сердце, скажи: тебе не всё равно, выдержит ли она вообще открытый космос?

Лёха расхохотался, а Жаб его серьёзно спросил:

— А зачем ты его заставил второе щупальце поднимать?

Ковалёв прекратил смеяться.

— Потом объясню, когда операцию тебе сделаем. Ты лучше скажи: ничего не забыл?

Амфибос вздохнул, встал с кресла и подошёл к товарищу. Он немного наклонил вперёд свою круглую лысую голову и придвинул её прямо к Лёхиной груди. Ковалёв размял кисти рук, затем медленно, явно получая от этого невероятное удовольствие, лизнул подушечку среднего пальца на правой руке. После чего приложил ко лбу товарища правую ладонь так, что её основание плотно упёрлось в верхнюю часть лба амфибоса. Потом Лёха левой рукой оттянул напряжённый средний палец правой и резко отпустил его. Палец с невероятным треском соприкоснулся с головой Жаба.

Затем улыбающийся комедиант медленно поднёс правую руку ко рту, нежно подул на средний палец, словно перед этим обжёг его, и с тем же спокойствием и величавостью повторил процедуру ещё два раза. Амфибос за это время не проронил ни звука. В конце он лишь потёр рукой голову, после чего спросил:

— Но как ты смог так угадать?