Лицензия на убийство. Том 1

— Прошу прощения, — ответил офицер. — Но у вас очень интересный статус. Я такого никогда раньше не видел. У вас статус свободных граждан с оговоркой, что на территории некоторых планет вы являетесь рабами некоего господина Бронкхорста.

— Какого ещё Бронкхорста? Кто это, вообще, такой? — вспылил Лёха, но офицер был невозмутим.

— Вам лучше знать, раз уж вы по базе проходите, как его рабы.

— Ну-ка позови мне своего начальника, и мы поговорим о рабстве!

— Извините! Я не хотел вас оскорбить, — пробормотал офицер и испуганно посмотрел по сторонам. — Шорк против рабства, и я тоже! Я не считаю вас ничьими рабами, я лишь сказал, что так написано в Единой базе. Я только лишь передал вам то, что там написано.

Единая база была общей для примерно девяносто пяти процентов планет галактики № 15-М-99, исключая разве что самые дикие. Все планеты Альянса и Конфедерации, равно как и крупнейшие независимые планеты, признавали данные Единой базы единственно верными и не подлежащими оспориванию, кроме как в суде.

Практически каждый гражданин галактики был в базе. На всех планетах находились агентства, которые занималось внесением данных о своих жителях в Единую базу и их постоянной корректировкой. В базе было всё: кто ты, чем занимаешься, где родился и кем работал и работаешь, вплоть до уникальных личных сведений — например, информации о том, на какие лекарства у тебя аллергия и какие операции ты перенёс.

Часть сведений была закодирована и могла просматриваться лишь судебными или следственными органами после получения специального ордера. Часть была доступна более широкому кругу — тем же иммиграционным офицерам или патрульным полицейским. Ну а большая часть сканеров, расположенных в различных общественных и служебных местах (к примеру, у банковских клерков), давала лишь общую информацию: фотографию, имя, возраст, расу, гражданство, семейное положение и наличие непогашенной судимости, если она имелась.

Такие сканеры, расположенные во всех государственных учреждениях и во многих коммерческих, например, в банках или отелях, позволяли народу обходиться без документов. Секундное сканирование сетчатки глаза было намного удобнее необходимости таскать с собой кусок пластика.

Ну а те, у кого глаз не имелось, или рисунок их сетчатки не был уникальным (например, кхэлийцы), продолжали таскать пластик, а в особо важных случаях им приходилось сдавать слюну на мгновенный анализ ДНК. И вот теперь эта Единая база показывала, что на некоторых планетах комедианты числятся собственностью некоего Бронкхорста.

Кто это такой — ни Лёха, ни Жаб не знали. Но второй фамилии господин Чэроо явно не имел. И ошибки в Единой базе быть не могло — если она выдавала такую информацию, то кто-то её туда официально ввёл.

Ситуация не нравилась Ковалёву всё больше и больше. Он постарался сделать максимально дружелюбное лицо и обратился к офицеру:

— А вы не можете по базе посмотреть, что это за Бронкхорст такой? Честное слово, мы о нём не имеем ни малейшего понятия.

— К сожалению, я не могу посмотреть, — извиняющимся тоном ответил офицер. — Принцип работы с базой так надёжен, потому что предельно прост. Я ведь не ввожу туда никаких запросов. Сканируется сетчатка, и на монитор моментально выводится информация. Если бы у вас была с собой сетчатка господина Бронкхорста, я бы сразу сказал, кто он такой.

— Знаешь, если бы я забрал у этого парня глаз, то перед этим сам спросил бы у него, кто он такой, — выдал Лёха логичное умозаключение. — Долго ещё ждать?

— Минутку, не больше, — сказал офицер, забивая информацию в компьютер. — Назовите цель вашего визита: туризм, в гости, банковские дела?

— Банковские дела.

— В таком случае срок вашего пребывания на Шорке — ровно тридцать дней с момента внесения информации в базу. Но вы можете продлить визу, если…

— Да в курсе мы, в курсе, — перебил офицера Жаб, который уже тоже начал нервничать. — Давай быстрее заполняй, не отвлекайся!

— Я уже всё! — сообщил офицер, выпрямился, улыбнулся во все зубы и стал похож на парня с рекламного щита, висевшего напротив пункта пограничного контроля.

На этой яркой голограмме молодой клерк, одновременно рекламируя всех неизвестных стоматологов Шорка, своей широченной улыбкой призывал приезжих открывать счета в местных банках.

— Добро пожаловать на Шорк, господа! Я вас больше не задерживаю! Счастливого пути! — сказала сама любезность в лице иммиграционного офицера.

Лёха с Жабом, пробормотав в ответ что-то невнятное, развернулись и начали уже отходить от стойки, когда до их снова донёсся офицерский голос:

— Постойте! Может, это покажется вам интересным!

— Спасибо, нам не нужны рекламные проспекты самых дорогих отелей Шорка! — бросил Лёха через плечо, даже не притормозив.

Он знал, что больше ничего интересного иммиграционный офицер ему сообщить не может. Но бравый штурмовик ошибался — последующая фраза сотрудника пограничного контроля заставила его остановиться и обернуться.

— Вы в розыске за убийство! — произнёс офицер.

— Что? — хором завопили комедианты и подбежали к стойке.