Лицо по частям. Случаи из практики челюстно-лицевого хирурга: о травмах, патологиях, возвращении красоты и надежды

То, соглашусь ли я оперировать пациента, зависит от множества факторов, которые тщательно взвешиваются. Помимо оценки возрастных изменений лица, необходимо с самого начала узнать, по какой именно причине человек захотел исправить свою внешность именно сейчас. То, какие именно процедуры – хирургические или нехирургические – смогут, по моему мнению, улучшить их внешность и повысить качество жизни, носит уже второстепенный характер. Таким образом, я всегда начинаю свою консультацию одинаково: «Почему вы решили исправить это именно сейчас?» Если ответ будет невразумительным (например: «Меня бросил муж, и я хочу его вернуть»), то вмешательство противопоказано. Как бы мне ни было жалко человека в подобном положении, это неподходящая причина для косметической операции: она вряд ли в итоге приведет к хорошему результату, да и хирургическое вмешательство будет лишним в и без того сложной жизненной ситуации. Как сказал мне многие годы назад один старший хирург: «Если бы супружеские проблемы решались пластической операцией, то разводов было бы гораздо меньше».

Следующий этап – это анализ истории болезни пациента: общие данные о его заболеваниях и принимаемых лекарствах в прошлом и настоящем. Необходимо выяснить, какие процедуры уже ему проводились и имеется ли у него аллергия на какие-либо медицинские препараты или перевязочные материалы, а также, что немаловажно, лежал ли он ранее в больнице на операции или лечении. Эти вопросы позволяют установить всю необходимую информацию, касающуюся медицинской стороны вопроса.

Затем следует вопрос: «С кем вы проживаете и в чем заключается ваша работа?» Последнее с точки зрения косметической хирургии часто имеет большое значение. Мне доводилось лечить всех подряд, от рядовых мужчин и женщин до телеведущих – тоже мужчин и женщин, – и если пациент находится в центре общественного внимания, будь то телевизионный экран или ресепшен крупной компании, то он всегда в большей или меньшей степени стремится выглядеть лучше. Порой людям и вовсе кажется, что они могут потерять работу, если будут выглядеть «неподобающе».

«Вы курите или употребляете спиртное?» – также очень важный вопрос. Злоупотребление спиртным наносит удар по внешнему виду, равно как и по здоровью, однако, безо всяких сомнений, курение является самым губительным занятием с точки зрения старения лица. Нам следует чаще об этом напоминать, потому что пациенты склонны не воспринимать всерьез предупреждения о повышенном риске рака и болезней сердца, связанных с курением. Мало толку надоедать им напоминаниями об этом, когда я собираюсь «лишь» провести потенциально спасительную операцию по удалению опухоли, однако если сказать пациенту, что курение угрожает его внешнему виду, то, с большей вероятностью, он отнесется к этому предупреждению серьезно и предпримет какие-то меры.

Глава 4

Насколько я могу вспомнить, впервые мне захотелось стать хирургом в возрасте семи лет. Я смотрел разные драматические сериалы про медиков, вроде «Главной больницы»[26], на крохотном экране черно-белого телевизора в нашей тесной гостиной, и с самого раннего возраста знал о бесконечных мучительных болях моей страдавшей от полиомиелита матери. Она подхватила болезнь, когда ей было два года, вскоре после рождения ее младшего брата. Семейный врач поначалу списал все на то, что она просто пытается добиться внимания, ревнуя к новорожденному, вокруг которого все так суетились. Когда же у нее поднялась температура и она стала ходить неуклюжей походкой и постоянно спотыкаться, на каждом шагу откидывая в сторону правую ногу, врачи наконец признали наличие у нее мышечного паралича и поставили диагноз.

В течение следующих нескольких лет моя мать провела много месяцев в больнице и трижды ложилась на операцию в Королевскую больницу для больных детей в Глазго. Она по сей день отчетливо помнит чувство изоляции, которое она и множество других детей испытывали после обширного хирургического вмешательства в эпоху, когда считалось, что «детей должно быть видно, но не слышно». Редко когда предпринимались, если предпринимались вообще, попытки объяснить ей или ее родителям, какие процедуры уже были проведены, а какие предстоит пройти. Никто не говорил, когда она поправится и сможет выписаться из больницы. В памяти остались лишь бесконечные долгие и одинокие дни, когда не на что было отвлечься и не с кем было поговорить. Она только и жила ожиданием прихода родителей, которых пускали к ней по вечерам строго на один час.