Лицо по частям. Случаи из практики челюстно-лицевого хирурга: о травмах, патологиях, возвращении красоты и надежды

В рамках подготовки все студенты-медики должны проходить интернатуру, продолжая свое образование в качестве самых младших сотрудников в больнице. Я уже был интерном, когда заканчивал учиться на стоматолога, однако теперь был вынужден повторить этот процесс в качестве младшего медика. Итак, для начала я устроился интерном в Университетскую больницу Уэстерн Инфирмари (Western Infirmary). К тому времени мне было уже двадцать восемь, хотя в среднем интернам обычно двадцать два – двадцать три года. Мое руководство смекнуло, что опыта у меня больше, чем у моих ровесников, и в результате поручало мне более ответственные задачи.

Интерны работают как в общей медицине, так и в общей хирургии, и я, с учетом моих стремлений, предпочитал последнее, хотя от меня требовалось и то, и другое. Поначалу работа была большей частью административная, приправленная сильным недосыпом. Работа в отделении порой давалась тяжело, однако без нее было не обойтись, поскольку только по завершении этого года Генеральный медицинский совет регистрировал тебя как врача.

У меня были продолжительные смены: я работал весь день, всю ночь, а потом снова весь день, после чего возвращался на следующее утро, и все повторялось снова. Трудиться приходилось не покладая рук, так как в случае необходимости нас могли вызвать и во внерабочее время. Хоть сейчас мне порой и приходится задерживаться допоздна, особенно когда операция оказывается особенно сложной из-за плохого общего состояния пациента, его кровеносных сосудов или поврежденных в результате лучевой терапии тканей, подобное случается относительно редко, а в те времена это было обыденностью, и я уже не видел конца проходящим через мои руки больным или травмированным пациентам.

В свой первый день я обнаружил сто четыре занятые койки. Я не был знаком ни с кем из пациентов, а пообщаться со своими коллегами-врачами мне не довелось: те, кто работал днем, уже ушли домой, и ввести меня в курс дела было некому. Итак, поздоровавшись с медсестрами, я приступил к своим обязанностям. В белом халате, кроссовках и с двумя пейджерами в руках я старался делать что-то полезное в отделении, однако большей частью просто ожидал, пока что-нибудь случится – а с таким количеством пациентов под мою ответственность я знал, что долго ждать не придется. Днями и ночами я ходил по отделению, время от времени устанавливая внутривенные канюли пациентам, однако главным образом заполнял разные бумаги и оформлял документы на выписку, а также находился рядом, когда старшие стажеры делали все самое интересное.

На пяти этажах медицинских отделений я чувствовал себя как на войне, хотя порой и выпадала возможность немного перевести дух. На одном из дежурств я помогал в родильном отделении, и было волнительно принимать участие в появлении на свет новой жизни. По очевидным причинам большинство родителей были взволнованы еще больше, однако одна бывалая мать выглядела на удивление безучастной к происходящему. Когда я сказал ей, что у нее родился здоровый мальчик, и предложил взять его на руки, она, задумавшись на пару секунд, ответила: «Нет, можешь не беспокоиться, сынок. Когда мне разрешат покурить?»

В первый день интернатуры под моей ответственностью оказалось 104 пациента.

Моя хирургическая подготовка началась в отделении, где лечилось много пациенток с раком груди, а также была палата неотложной помощи, где, как правило, имели дело с пациентами, жалующимися на острые боли в животе. Моя работа здесь была совершенно неинтересной и чисто административной – я только и делал, что заполнял бумаги, даже толком не присутствуя в операционной. Мне удалось попасть туда всего дважды, да и то когда подвернулась возможность пробраться туда тайком. Мое появление сопровождалось всевозможными комментариями: «Черт, да у нас тут энтузиаст, и чем ты хочешь заняться?» – либо менее дружелюбными: «Что ты тут делаешь и кто выполняет твою работу в отделении?»

Однажды мне позволили ассистировать на операции по удалению почки, и я усвоил очень полезный урок. Во время процедуры с одной из артерий пациента соскочил зажим, спровоцировав пугающий фонтан багровой артериальной крови. Даже консультант выглядел какое-то время обеспокоенным по этому поводу, однако он просто остановил кровь, надавив на артерию пальцем, и попросил операционную медсестру зажим покрепче. Его хладнокровная, молниеносная реакция дала мне возможность понять, насколько важно в подобных ситуациях сохранять максимальное спокойствие. Когда вокруг хлещет кровь, можно запросто поддаться панике или предпринять поспешное действие, которое только усугубит ситуацию, в то время как практически всегда можно просто пережать кровеносный сосуд рукой или пальцем, тем самым остановив кровь или ослабив ее напор, и уже потом сказать себе: «Так, а теперь подумаем, что делать».