Лицо по частям. Случаи из практики челюстно-лицевого хирурга: о травмах, патологиях, возвращении красоты и надежды

У пациентов, официально просивших, чтобы их не реанимировали, либо страдающих от болезни в терминальной стадии, такой как неоперабельный рак, при которой реанимационные мероприятия были бы неуместными, в медицинской карте, висящей у изголовья их кровати, стоит соответствующая отметка. Этот вопрос заранее обсуждается с больным и его близкими родственниками. Во всех остальных случаях непрямой массаж сердца начинается сразу же после того, как у пациента пропадает пульс. Если мы успеваем застать первые секунды после остановки сердца, то можем провести так называемый прекардиальный удар – ударить со всей силы нижней поверхностью сжатой в кулак руки прямо по грудине. Впервые я сделал это, когда работал интерном в нефрологическом[58] отделении. Это сработало, и пациент снова задышал. Удар наносится с такой силой, что часто приводит к сопутствующим повреждениям, особенно у пожилых пациентов: трескаются ребра или реберный хрящ. Но любое повреждение лучше смерти.

В случае Марты момент, когда это могло помочь, был уже упущен, и медсестры напряженно трудились, отодвигая ее кровать от стены и снимая с нее металлическое изголовье, с грохотом упавшее на пол. Теперь у нас был доступ к ней со всех сторон. Мы продолжали делать массаж сердца, в то время как медсестра принесла дефибриллятор, а другая прибежала с тележкой, заставленной шприцами с адреналином и атропином[59] в ярко-желтых и зеленых коробках, и принялась спешно разрывать упаковку.

Как и в любом другом случае остановки сердца у пациента, мы соблюдали четко установленную последовательность действий. Непрямого массажа часто оказывается достаточно, чтобы заново запустить сердце, не прибегая к искусственному дыханию. Если массаж не помогает, то следующий шаг – применение дефибриллятора. Прямо как в фильмах, я крикнул: «Разряд!», убедился, что никто не касается пациента или металлического корпуса кровати, а затем приложил электроды дефибриллятора к груди Марты. Ее тело вздрогнуло от прошедшего по нему тока, однако пульса по-прежнему не было. Следуя стандартной процедуре, я приложил к ней электроды еще два раза, после чего продолжил массаж сердца. Так как реанимировать ее по-прежнему не удавалось, то следующим шагом стал укол адреналина и атропина. Теперь все варианты были исчерпаны. Мы продолжили массировать ей сердце, однако, к несчастью, несмотря на сорок пять минут отчаянных попыток ее спасти, нам в конечном итоге пришлось признать поражение и объявить, что Марта скончалась, так и не приходя в сознание. Признать это было тяжело каждому из нас.

Пока мы боролись за жизнь Марты, одна из медсестер позвонила ее родным – мужу и ребенку-подростку – и сказала им: «Не могли бы вы немедленно явиться в больницу, потому что ей очень плохо». Как бы ни было важно предупредить родственников о критической ситуации, чтобы хоть немного подготовить их к возможным плохим новостям, если сделать это по телефону, то существует риск, что они из-за волнения или страха могут по дороге в больницу попасть в аварию или пострадать как-то еще.

Я вышел из палаты крайне обескураженным и опечаленным из-за того. Я знал, что все медсестры испытывали то же самое ужасное, гнетущее чувство. Будучи профессиональными медиками, мы призваны помогать людям, анализировать их проблемы со здоровьем и находить для них решения. Мы помогаем им выздороветь, когда можем, и облегчаем их страдания, когда не можем. Таким образом, это был момент полного отчаяния, поскольку в данном случае мы никак не могли ей помочь.

Теперь мне предстояло объясняться с ее мужем и родными. Как и у всех младших врачей, в рамках подготовки меня учили сообщать плохие новости в подходящей обстановке, с использованием подходящих слов и, так как общение между людьми на восемьдесят процентов происходит невербально, в подходящей позе. Известно, что плохие новости легче воспринимаются и реакция на них более благоприятная, если предварительно использовать формулировки, указывающие на то, что людей ожидают плохие новости. Нас учили сначала дать вербальный «предупредительный выстрел», например: «Боюсь, у меня для вас плохие новости», после чего выдержать паузу, чтобы дать людям время переварить эту информацию, и только потом сообщать о гибели их близкого. Я довольно четко представлял, как я хочу это сделать, однако у меня в итоге не оказалось на это ни времени, ни возможности, так как они внезапно появились прямо передо мной. Муж Марты практически столкнулся нос к носу со мной посреди коридора и без конца повторял:

– Что случилось? Что случилось? – А затем, не дав мне ответить, сказал: – Марта умерла, так ведь?

– Пойдемте поговорим в кабинете, – сказал я.