Лицо врага: Дверь (СИ)

В зале она танцевала что умела, стояла в углу и ждала белого танца. В основном стояла в углу — магические проверки ожидаемо не пискнули, но она всё равно безумно волновалась и поэтому боялась сбиться с шага. Бомба на поясе под платьем неприятно холодила живот, и Хеля старалась думать о том, что надо было что-нибудь под этот пояс надеть, а не о том, что подрывать себя, не согласовав это ни с кем из товарищей — плохая идея. Думала, что надо было всё-таки специально не выспаться, чтобы ничего не соображать и поэтому чисто физически не мочь думать, и старательно воскрешала в душе пустое отчаянье последних месяцев. Почему-то сейчас, когда до завершения всего осталось недолго, оно потихоньку исчезало. Это пугало. Она боялась, что не сможет.

Какая-то женщина, выделяющаяся среди прочих очень красивым (Хеля профессионально оценила количество работы и примерную стоимость и мысленно присвистнула), но «старого» фасона платьем и обувью без каблуков, тоже почти не танцевала и часто в сторону Хели поглядывала. Девушка боялась и не хотела смотреть в ответ. Хотела, чтобы всё это как можно скорее кончилось. Потом к ней подошёл некто с уже знакомым взглядом. Хеля сообщила, что не танцует. Некто ничуть не смутился и ответил, что она арестована. Девушка сначала растерялась, но потом спросила, знает ли об этом её отчим. Теперь уже растерялся некто, извинился и убежал к кому-то уточнять. Но теперь уже стало понятно, что громкими фамилиями ей не откупиться: если дело дошло до агентов, приехавших лично с царём, то слова о могуществе и связях какого-то старого сумасшедшего в отставке — пустой звук. Только слова. И они это прекрасно знают.

Но тут, когда Хеля уже не только изменила решение, но даже успела устать ждать, пока царь подтанцует-подойдёт поближе, объявили белый вальс. Какой-то там из очень фигурных, схему Хеля помнила плохо, а то и, возможно, совсем не помнила, но… ей же только подойти, верно? Она пошла.

И царь пошёл. В какой-то тёмный коридор. И вся охрана за ним пошла. То ли вдруг решил что-то важное кому-то приказать, то ли ему просто надоело тупо ходить под музыку, то ли по нужде захотел. Неважно. Ведь делать всё равно было нечего, и Хеля пошла за ним. Женщина в красивом платье и без каблуков — за ними. Хеля, не оглядываясь, пошла быстрее, но старательно вслушивалась в шаги сзади, и вскоре поняла, что женщина слегка хромает. Сама же она старалась идти как можно тише. Потом был поворот, а за ним дверь, перед которой царь ненадолго задумался и потом открыл. Хеля за это время успела подойти совсем близко, а женщина была ещё за поворотом, хотя, судя по звуку, уже почти бежала и хромала куда ощутимее. А царь открыл дверь. Вошёл. И Хеля — за ним. А там обнаружилась куча народу: губернатор, мэр, то-то она их на балу не заметила, какие-то приближённые, охрана — видимо, это было что-то важное. Во время бала? Зачем? Но все посмотрели на неё. И царь вдруг понял, что что-то не так, и тоже хотел было обернуться. Хеля, не думая, пустила огненную волну по комнате, уничтожая всех, кто не озаботился магическими щитами и оглушая и путая остальных, и быстро, стараясь не думать вообще ни о чём, нажала на маленький рычажок под платьем.

Прости, Хелена Белозёрная, прости…

Но ничего не произошло. Волна была рассеянна чьей-то магией, женщина в коридоре, кажется, споткнулась и упала, к ней уже неслась охрана, царь спрятался за кого-то…

Хеля даже не успела понять, что произошло, но по привычке закрылась щитом, пустила ещё одну волну и несколько молниевых пульсаров. Судя по крикам, кто-то пострадал, но в огне этого не было видно.

Потом только поняла, что бомба не взорвалась.

…вообще-то, надо было жить. Надо жить — за родину надо жить, ведь если каждый будет умирать… Если каждый будет умирать за свободу, то на свободу не выйдет никто. Если каждый будет умирать за родину, то её не останется, умрут все люди в ней. Если каждый будет умирать на пути к цели, то до цели не дойдёт никто. Это говорили различные лидеры. Это говорили в Отрядах Будущего перед каждой операцией, передавали друг другу, как очень важное, немногим доступное знание, это шептали в боях, как молитву. Хеля сначала соглашалась, верила и шептала тоже, но потом, после стольких долгих месяцев отчаянья, перестала, согласилась с царём и его армией. Но почему-то именно эти слова пришли ей в голову сейчас, когда умереть за свободу она не смогла.

Хеля всё ещё не могла согласиться.

Но пришлось лезть под платье, сдирать с себя пояс, раздирая кожу магией и не ощущая, пояса или свою, и швырять его в центр комнаты, поджигая уже плетением. И теперь уже взрыв случился, такой, что даже Хелю вынесло за дверь, а царь, кажется, вылетел в окно. Женщина в коридоре как раз бежала к Хеле, но снова упала, хотя в этот раз исхитрилась запустить в неё чем-то неприятным, от чего девушка отмахнулась щитом, очень удивившись, сколько силы это отняло. Что-то явно было очень заковыристым. Женщина лёжа начала выплетать что-то ещё, сложное и незнакомое… но почему-то остановилась. И Хеля тоже ничего с ней сделать не пыталась.