Лицо врага: Дверь (СИ)

Неяндру не надо было смотреть на её лицо, чтобы почувствовать пустую, но всех ужасающую улыбку. Казалось, выражение её лица проступало даже на складках подола платья. Чёрная ткань, чёрные бусины, чёрный бисер, серебряные нити — самое то, чтобы так улыбаться. Чтобы на неправильную красоту бледного лица можно было даже не смотреть.

— Вы любите её?

— Безусловно. Она ведь всё, что… нет, неважно. Вы сомневаетесь? Зачем вы…

Абсолютно беззвучно, как и полагается такого уровня магу, госпожа Марская просто исчезла. Лишь чёрный дым ненадолго заколыхался под несуществующим ветром, а потом развеялся бесследно. Хорогов замолк и направил взгляд в одну точку. На жену.

Белозёрная подняла голову, положила иголку с ниткой. Посмотрела, как всегда, блестящими мёртвыми глазами и тихо сказала:

— Это она попыталась выжечь Волота. Ценой своей жизни. Однако, жива.

Безумно улыбнулась, опустила голову и больше не взялась за шитьё.

Мирея Марская любой удар хорошо умела сделать смертельным.

========== Львида сообщает о смерти Дарьяна ==========

Львида идёт — и смотрит вокруг как будто бы новым взглядом.

Ей должно быть на всё плевать — но она не может не смотреть. И не понимать.

Замок у тихого озера, с другой стороны — лес. Сады, обширные, много яблок, груш, слив, сейчас цветут гладиолусы. Расположение замка странное, неуместное совершенно. Вот за холмами — город Неуместь, он прямо так и называется. А неуместен не он, а замок. И замок будто бы совсем беззащитен.

Совсем как его хозяйка.

Львида идёт — этот замок всегда открыт для неё — и все двери перед ней раскрываются сами.

Но на это ей точно плевать.

Она идёт быстро, каблуки с выдвижными лезвиями звонко стучат по полу, выстукивают жестокий ритм. Она его почти не слышит. Ей плевать. Она хотела бы только идти медленнее — она хотела бы как можно дольше оттягивать этот момент.

Но она не имеет права.

Беляна — ей Беля, родная, любимая, хрупкая, нежная — сидит у себя, вышивает гладью. У неё рисунок — пейзаж рассвета. Не заката, Львида точно знает — это вид из окна её комнаты в этом замке. Да, у Львиды есть комната. Да, окна выходят на восток.

Да, Беля вышивает ей этот вид, чтобы она повесила его себе на стену в Сиреневых Чертогах.

Беля — как цветок.

Как цветок, который она сейчас сломает.

Белю не коснулась попытка убийства короля. Белю не коснулись казни в Неумести. Беля никому не нужна, кроме Львиды — но Львида тщательно скрывает эту часть своего сердца.

Но это всё равно не спасло.

Беля поднимает голову, смотрит удивлённо. Да, Львида не предупреждала. Да, Львида смотрит так, что ждать её слов становится страшно.

Но Львида молчит. Лишь опускается на колени у её ног.

Беляна молчит тоже. Просто смотрит.

А потом пяльцы падают из её рук.

— Львида… что?

Голос слабый и тихий. Львиде кажется, что она уже всё поняла.

Но она не может этого не сказать.

— Я не послала тайную охрану твоему сыну. — Львида не смотрит ей в глаза. — Думала, взрослый… Это не оправдание. Мне нет прощения, Беля.

Охрану, тайную в первую очередь от Дарьяна и Беляны. Но — ей нет прощения.

Беляна молчит. Львида находит в себе силы поднять глаза — и видит её лицо. Белое, как мел.

Беля сильная, Беля справится — она в этом не сомневается.

Но — ей всё равно нет прощения.

— Он…

— Похоронен в селе Кошелёчек в Бездорожной волости. Я не решилась трогать его могилу без твоего разрешения. Узнала утром. Мы пока не нашли, кто. Я… мне нет прощения.

Львида смотрит на руки Беляны, сжатые на коленях. На костяшку указательного пальца падает капля. Хочется прикоснуться и стереть её губами, но — ей нет прощения.

А ведь надо это сказать ещё и его сёстрам.

========== Встреча Неяндра и Хельгии ==========

В последнее время крысы её будто бы преследовали. Они были везде, куда бы она не пошла, они шныряли вокруг и кидались под ноги. И у многих, наверное, даже у всех, глаза отсвечивали зелёным, красным или чем-то странным и незнакомым, но, наверное, того же рода.

Хеле казалось, будто она сама не заметила, как начала разлагаться, и эти твари сбежались пожирать её гниющую плоть, и скоро, совсем скоро приступят к делу, не обращая внимания на то, что она живая, в сознании, будет кричать и, возможно, сопротивляться.

Это, конечно, всё было бредом, глупой иллюзией от усталости и безысходности, но однажды они и правда сбежались. Загнали её в безлюдный переулок, окружили. Были ранние сумерки, светлые и прохладные, солнце уже зашло, и было почему-то совсем не страшно. Странно — когда она шла убивать царя, и то было страшно. А тут — так спокойно. Так бессмысленно… А может, она уже просто привыкла.

Но почему-то эти твари не нападали. Просто шевелились вокруг, перетекали, как будто она стояла в огромной луже серой и бурой грязи. А потом и вовсе расступились, давая проход какому-то человеку.