Лицом к лицу с расой

Прямо с начала программы обучения на курсах в Управлении городского транспорта я начал знакомиться с реальностью расовой проблемы в Америке. В нашем классе был огромный негр, который завёл себе привычку больно задевать меня при каждой возможности. Я чувствовал, что делал он это намеренно, пытаясь задеть меня больнее, чем при случайном столкновении, но так, чтобы это не выглядело, как нападение.

На курсах было около 80 человек, из которых белых было человек шесть. Большую часть курса проводил пожилой ветеран городского транспорта, рассказывавший нам весёлые истории из жизни работников городского транспорта. Он нам говорил, что следует бдительно следить за нападениями пассажиров. «На каждого из вас будут плевать», — повторял он, — «Я вам это гарантирую». После теории, длившейся около четырёх недель, мы проводили две недели на поездах, работая под надзором опытных вожатых. Прямо в первый же день здоровенный негр, стоявший на платформе, попытался ударить меня кулаком в лицо, когда я высунулся из окошка для того, чтобы обозреть платформу. Рука у него была толще обеих моих ног. Мой старший вагоновожатый сказал мне, что на этой работе это обычное, хотя и опасное явление.

Тогда же, в период практики я явился свидетелем ужасного происшествия в восточной части НьюЙорка, в Бруклине. В вагон ворвалась орава чёрных тинейджеров и напала на спокойно сидевшего в вагоне чёрного парня. За считанные секунды они превратили его тело в кровавое месиво, а затем столь же быстро выскочили из вагона. Состояние парня было плачевным. Мы старались говорить с ним, спросили нужна ли ему медицинская помощь, нужно ли вызвать полицию. Он сказал, что ему ничего не нужно. Мы стали спрашивать его о нападении. Оказалось, что он ехал устраиваться на работу, а банда его знакомых тинейджеров не хотела, чтобы он работал.

После практики мне присвоили квалификацию вагоновожатого и я начал работать самостоятельно. Вскоре случилось то, о чём предупреждал наш преподаватель-ветеран. Я работал на поезде «D» в Бронксе. На платформе прямо напротив своего окошка я увидел большую группу негров. Я инстинктивно почувствовал угрозу, но по правилам вагоновожатый перед закрытием дверей должен выглянуть из окошка, чтобы оглядеть платформу в обоих направлениях. Выбора у меня не было. Я открыл окошко. Как только я это сделал, один из негров плюнул мне в глаза. На мне были защитные очки, но часть слюны попала мне на кожу. По правилам вагоновожатому положено носить защитные очки в первую очередь для защиты от нападений пассажиров.

В течение всех четырёх лет моей работы вагоновожатым чёрные и латинос, прячась за столбами и плакатами, на удивление метко плевали в меня. Иногда в меня летели предметы, меня пытались ударить, в мой адрес кричали гадости и просто что-то выкрикивали.

Однажды негр в возрасте около тридцати лет бросил прямо мне в лицо большую стеклянную бутылку.

Я успел закрыть окно, и бутылка разбилась, с такой силой, что кусок стекла воткнулся в окно моей кабинки, и торчал там до конца рейса. Когда мы прибыли на конечную станцию, я подошёл к контролёру-негру и, не в силах сдержать эмоции, спросил: «Что я должен делать, если во время работы на меня напали, а нападение было опасным для жизни?». Он ответил: «Если тебя ранили, то ты даёшь сигнал, чтобы вызвать полицию и амбуланс». «А, если не ранен? — спросил я, — а что, если меня хотели убить, а мне просто повезло?». «Тогда, нет проблем, — ответил контролёр, — Продолжай работу».

В другой раз, когда я работал на поезде «D» в Бронксе, мальчик из толпы учеников-школьников очень метко попал мне в лицо тяжёлым камнем. Я инстинктивно вытянул руку, чтобы защититься, но получил травму достаточно сильную для того, чтобы обратиться за медицинской помощью. В больнице медсестра рассказала мне, что за несколько часов до меня к ним обратился водитель автобуса, на которого также напали и травмировали. Его просто осмотрели и отпустили.

В «школьные часы», сразу после обеда, школьники едут домой из государственных школ. Шумные ученики, среди которых ни одного белого или даже азиата, обычно дружно громят вагоны. Они бьют окна, срывают аварийный тормоз, режут сиденья, и вырывают электрические переключатели. Если поездная бригада была не в состоянии провести починку на месте, мы освобождали поезд от пассажиров и отправляли его на ремонт в депо. Когда мы освобождали поезд, негры и латинос из пассажиров угрожали нам насилием, обвиняя нас в том, что мы намеренно вывели поезд из строя, чтобы «пораньше поехать домой».

С окончанием рабочего дня мои мучения не заканчивались. Поездка домой была такой же пыткой как и сама работа. В поздние часы, когда я обычно ехал домой, в поезде обычно было мало простого трудового люда. Из вагона в вагон шатались стайки юношей. Они заскакивали на сиденья, задирая друг друга и пассажиров. По дороге домой я часто, как на работе, запирался в кабинке вагоновожатого.