Читаем Лицом к победе полностью

Лицом к победе

Коллектив авторов

неслись от ворот до ворот,

и женщина шла без жакета,

кричала — Победа идет!—

И, стиснув руками упрямо

тугие перила крыльца,

о чем-то заплакала мама,

привыкшая жить без отца.

Я помню тот день потому лишь,

что вечером этого дня

средь старых бревенчатых улиц

отец мой окликнул меня.

Мне даже теперь это снится,

как в тот незапамятный год

отцу разрешил отлучиться

домой оборонный завод,

как следом за ним я бежала

и в комнату нашу вошла,

и мама подушки взбивала,

и мама лепешки пекла,

смеялась то громко, то робко,

о том говорила, о сем,

но стыла в тарелке похлебка,

отец мой уснул за столом,

и мать улыбалась все шире

и куталась в старую шаль…

Шли танки Т-34

в тревожную, в трудную даль.

ЮРИЙ ВОРОНОВ

В блокадных дняхМы так и не узнали,Меж юностью и детствомГде черта?..Нам в сорок третьемВыдали медалиИ только в сорок пятом —Паспорта.И в этом нет беды.Но взрослым людям,Уже прожившим многие года,Вдруг страшно оттого.Что мы не будемНи старше, ни взрослее,Чем тогда.

* * *

Опять война,Опять блокада…А может, нам о них забыть?Я слышу иногда:«Не надо,Не надо раны бередить.Ведь это правда, что усталиМы от рассказов о войнеИ о блокаде пролисталиСтихов достаточно вполне».И может показаться:ПравыИ убедительны слова.Но даже если это правда.Такая правда —Не права!Чтоб сноваНа земной планетеНе повторилось той зимы,Нам нужно.Чтобы наши детиОб этом помнили,Как мы!Я не напрасно беспокоюсь,Чтоб не забылась та война:Ведь эта память — наша совесть.Она,Как силы, нам нужна…

ВЛАДИМИР ГОРДЕЙЧЕВ
КОГДА СТОЯЛА НОЧЬ

Брезжит свет. За стол усаженпарень.Хлеба нет. Зима. Сорок второй.Кипяток в казанчике заваренвишенья пахучею корой.Ничего не знающего к чаю,кроме сахарина одного,я во тьме почти не различаютоненького мальчика того.Язычок коптилочный чадает.Мать, огонь оставив сыну, спит.Чай забыв, он Пушкина читает,не единым чаем жив и сыт.Наше войско держится у Дона.Книжек нет. Спалили. Лишь однав целости. О подвигах Гвидоная читаю сказку у окна.На окне мешок распялен глухо.Приоткрыть и думать не моги!С улицы — скрипучие — до слухапатрулей доносятся шаги.Пушкина читаю у оконца,прислоняясь к слабому лучу.С Пушкиным: «Да здравствует!..»—о солнцеи о тьма: «Да скроется!..»—шепчу.Стужею, удержанной за дверью,мой не нарушается уют.С Пушкиным светло и свято верюв то, во что поверить не дают.Темень оккупации. Но светане отнимут. Ночь не столь темна,если в ней, хотя б из гильзы,где-точистая лампада возжена.