Литва в 1940-1991 годах. История оккупации

Однако ни литовское общество, ни полиция государственной безопасности не знали о закулисной жизни многих «народных» министров. Креве-Мицкявичюс, автор патриотических произведений, с 1924 года сотрудничал с советским представительством в Каунасе (а также с сотрудниками советской разведки, которые ^{работали} с дипломатическим статусом). В то время он думал, что для Литвы было бы лучше присоединиться к Советскому Союзу, где литовский народ имел бы безопасную жизнь и культурную автономию. Начиная с конца 1920-х годов, Палецкис предоставлял ценную информацию представительству Советского Союза и получал от него деньги за публикации. 18 сентября 1939 года, когда Красная Армия приближалась к Вильнюсу, Палецкис и Креве-Мицкявичюс посетили миссию и попросили посланника Позднякова направить Красную Армию в Каунас. Несколько дней спустя Людас Гира, председатель Союза писателей Литвы и будущий заместитель министра образования Народного правительства, посоветовал советскому послу не передавать Вильнюс Литве, потому что «чем ближе советско-литовская граница, тем лучше для литовской нации». Таким образом, в состав Народных правительств стран Балтии входили люди, которые не были выбраны случайным образом, а были хорошо проверенными сторонниками советского режима. Гальванаускас был, пожалуй, единственным случайным человеком в правительстве.

Многим литовцам казалось, что этому правительству можно доверять только потому, что им руководила Креве-Мицкявичюс. 19-20 июня 1940 года легитимность нового правительства была признана Президиумом Сейма Литвы и представителями армии, Союза стрелков, создателей добровольцев и представителями других общественных организаций. Надеясь восстановить демократическое правление, лидеры популистского крестьянского союза и Христианско-демократической партии выразили свою лояльность и доверие Народному правительству. Они даже подтолкнули Креве-Мицкявичюс быстрее объявит о новых парламентских выборах, чтобы «восстановить демократию, попранную Сметоной». Газета XX Amzius христианских демократов радовалась, что отныне все граждане смогут пользоваться демократическими свободами, включая свободу вероисповедания, и будет создано новое, более счастливое литовское государство. 23 июня доктор Юозас Леймонас, глава Литовской католической молодежной федерации «Павасарис» («Весна»), по радио призвал членов федерации поместить слова из выступления Палецкис 18 июня «глубоко в их умах и сердцах». Другие активисты также передали поздравления по этому случаю, но среди них не было ни одной еврейской организации.

В то время литовские посланники под руководством Креве-Мицкявичюса пытались убедить правительства аккредитованных стран в том, что новое правительство в Каунасе было законным, сформированным в соответствии с Конституцией и что Литва не была оккупирована, а Советы «не посягали ни на независимость Литвы, ни на ее внутреннюю структуру». Иностранные дипломаты не были отозваны из Каунаса; более того, 21 июня они нанесли визит в Креве-Мицкявичюс, признав таким образом Народное правительство.

Ненависть к правительству Сметоны ^rбыла настолько сильной, и люди были настолько сыты режимом по горло, что радость от его падения для многих временно затмила угрозу оккупации. В течение короткого периода времени Советам удавалось поддерживать иллюзию краха только режима Сметоны, а не краха государства. Москве не нужно было вводить оккупационный режим, потому что Народное правительство, которое контролировалось группой Деканозова, выполняло функции оккупационной администрации.