Люби СИ)

Ветка и сама не поняла, как такое случилось — она не была готова, ей было мало, еще слишком рано, но она закричала, закричала во весь голос, и выгнулась назад — так, что ее грудь обратилась вверх, а волосы, будь они длинными, упали бы на колени Трандуила. За талию ее подхватили сильные руки, не дав окончательно потеряться; а Ветка пульсировала, билась, сжимая его внутри, все сильнее, сильнее, и ей показалось, что ее король тоже вскрикнул. Нет, нет, не показалось, она слышала его голос, слышала…

Ветка уже отличила эти ощущения от прочих — когда внутри ее естества мужчина взрывается влажным огнем, в котором сосредоточена жизнь… и упала на грудь Трандуила, всхлипывая и хныкая от счастья. Его кожа осталась сухой и бархатистой, лишь на лбу выступило немного испарины, а вот сама Ветка была влажной, но настолько горячей, что быстро сохла — и все же, в мире без дезодорантов это был пот, естественный для живого тела.

В уединенную комнату?.. Наверное, но не сейчас. Сейчас — поцелуи. Сейчас невозможно оторваться. Невозможно разорвать прикосновение.

И Владыка был совершенно с ней согласен.

Вернулась способность слышать — оказалось, и он говорит отрывистые, короткие слова на синдарине. Ласкает ее губы, рот изнутри, язык — и вот уже шею, мочку, поворачивая ее голову жесткими пальцами; пробрался с поцелуем внутрь круглого человеческого уха. Стало горячо и щекотно, Ветка хихикала, и извивалась, ощущая, как твердые пальцы пересчитывают бусинки ее позвоночника, ребра, гладят кожу.

— Iul…

— Что? Йул?

— Уголек… синдарин… Или Ула — уголек на квенья… я могу тебя так звать?..

— Ты уже назвал меня… назвал Ольвой… зови как хочешь… хоть Юлей, — и Ветка рассмеялась, — я же знаю, что ты говоришь обо мне…

— Конечно… горячая моя…

Трандуил сбросил Ветку на ложе, устроился рядом, сверху, — везде. Он раскрывал ее тело, как лепестки цветка — ладони, сгибы локтей, губы, подмышки — и это было не щекотно, а невыразимо сладостно. Ветка чуть билась, то пытаясь отстраниться, то прижаться крепче, но уже понимая — не отстраниться ей, никогда не отстраниться.

И девушка успевала сама — гладить острые черты лица, заглядывая в глаза, осененные длинными ресницами… откидывать назад его волосы — бережно, чтобы не дернуть, ласкать ослепительно белые твердые плечи, широкую, ожившую спину в волнах мышц, узкую талию. И в полном экстазе, в полной открытости, доверяя, прошептала:

— Трандуил… я не могу тебя потерять…

— Я здесь.

Счастье, тепло, влага. Девушка ощутила, как по телу короля снова пошла дрожь, и отозвалась — но надо было перевести дух, хоть немного.

Ветка прерывисто вздохнула — и легко поднялась, отправившись в небольшое помещение рядом с покоями, которые принадлежали сегодня им.

В уединенной комнате тоже горела пара свечей.

Тут оказалось зеркало, стол, таз на столе, пустая купель, круглая и неглубокая, и без слива в дне; бочка, наполненная водой, которая, видимо, во время ужина была горячей; полотнища, кувшины. Такой роскоши как водопровод, подобный эреборскому, у людей не было. У людей была другая роскошь — их много, они могут позволить себе изобилие слуг. Ветка решила свои небольшие проблемы, подумав, что и у эльфов все придумано изящнее, и встала перед зеркалом — ей надо было срочно убедиться, что это она. Что это — с ней.

Без стука вошел нагой лесной король — и притиснул ее к краю стола, положив подбородок на Веткину макушку, упершись руками слева и справа. Девушка с невероятной радостью ощутила, что король желает. И его желание совершенно очевидно. И улыбнулась, вспомнив, как боялась мужской плоти. Задышала чаще — грудь заволновалась.

Трандуил прижался к ее макушке губами.

Но разве можно бояться того, что любишь?..

Владыка коротко вздохнул, но постарался сдержаться:

— Тебе… полить?

— Ты хочешь…

— Залезай, — и подал руку.

Ветка перешагнула край каменой купели — сюда меньше достигало тепло от камина, и поежилась. Трандуил сказал:

— Я не желаю никого звать. Я подкинул дров и угля, скоро комнаты снова согреются. Но вот вода…

— Нормально… спасибо…

— Тогда готовься, — король зачерпнул едва теплой воды большим кувшином, и вылил Ветке на плечи. Она взвизгнула. Эльф вдруг вошел в азарт — зачерпнул снова, и снова окатил. Ветка ладонями ополаскивала тело, убирая, как ей казалось, лишние запахи, лишнюю скользкую влагу; немного стеснялась, но не могла оторвать взгляда от своего волшебного прислужника.

— Еще?..

— Воды много не бывает…

Обрушился целый каскад.

— А ты?

— Что же…

Они поменялись; Ветка зачерпнула кувшин, встала на цыпочки, вытянула руки наверх — король смотрел. И медленно, стараясь не уронить тяжеленую посудину, начала лить ему на плечи, на спину. Трандуил коротко вздохнул, легко провел по телу ладонями, и, когда вода закончилась, прошептал:

— Достаточно…

Шагнул из купели, схватил полотнище, в него — Ветку, и понес на ложе.

— Ты… я…

— Мы поговорим завтра. Мы обо всем будем говорить, Ольва Льюэнь, моя йул.