Любили мы, любили нас…

Борис Свердлов Любили мы, любили нас… Стихи

«Утопает станция в цвету…»

Утопает станция в цвету…

Ветер на перроне, как метельщик,

Разметает эту красоту,

Но её становится не меньше.

Я иду и слышу дальний свист.

Где-то там грохочет электричка.

На стоянке крутится таксист,

Что готов сорваться за наличку.

Снова я валяю дурака,

Не топчусь, не маюсь, не встречаю.

Я — в буфет, где мне наверняка

Вновь нальют общественного чаю.

А к нему, как водится, сто грамм

Подниму с подвыпившим соседом —

— За любовь!

— За Астрахань!

— За дам!

И за то, что никуда не еду.

«В невод, расставленный небом...»

В невод, расставленный небом,

Звёзд угодило сполна.

Словно видение в белом,

Плещется в речке луна.

Листья пока не опали.

Светел и чист водоём.

То, что на сердце, едва ли

Кто-то узнает потом.

Не расскажу, не покаюсь

Даже в горячем бреду.

Хоть и по самому краю,

Краю обрыва иду.

Это судьба — не иначе

Так и ведёт за собой.

Снова швырну наудачу

Камень по глади речной.

В сердце — ни злобы, ни гнева.

Снова я скромен и прост.

Небом расставленный невод

Полон серебряных звёзд.

«Как будто не было вины!..»

Как будто не было вины!

Стою в раздумье на затоне

И отражение луны

Я пропускаю сквозь ладони.

Один пред небом. И закат

Мою излечивает душу.

За частоколом пышный сад

Пролезть пытается наружу.

Он волю видит наяву!

Она и мне дороже рая.

Два спелых яблока сорву

И угощу тебя, родная!

Неужто мы их не съедим

Пред наступающим рассветом?

Но я пока ещё один.

И только думаю об этом.

«Скорый»

Опять за синим косогором

Сомлеют алые лучи.

И в тёмный час, покинув город,

По рельсам «скорый» застучит.

И, оглашая полустанок,

Он не замедлит мощный ход.

Лишь в пустоту ночную канув,

С гудком и грохотом пройдёт.

И пролетит, и не заметит, —

Ему другая цель дана! —

Как задрожат при лунном свете

Окрест старинные дома.

И вздрогнет в комнате посуда.

И с чашкой чокнется графин.

Средь отдыхающего люда

Проснётся кто-нибудь один

И, покряхтев, мужик от злости,

Пошлёт по матушке его…

Лишь на заброшенном погосте

Он не разбудит никого!

Новогоднее

Зима свирепа! Вьюга-вражина!

Скамейка, сало, самогон…

И мой окурок непогашенный

Дух испустил под сапогом.

Лежат снега со знаком качества.

Ночь новогодняя хмельна.

Все наши милые чудачества

Её потешили сполна.

И даже бомж с котомкой рваною

У ёлки славит новый год,

Забыв на миг судьбу поганую,

Что к безысходности ведёт.

Гуляет чернь и власть законная,

Хотя пред Богом все равны.

Грядёт российское, исконное

Похмелье с привкусом вины.

И мы с тобой, такие праздные:

Беспечна ты — и счастлив я.

… А впереди — дороги разные

И жизнь у каждого своя!

«Звёзды на нитях невидимых...»

Звёзды на нитях невидимых

В люльке качают луну.

В милой родимой обители

Вновь я душой отдохну.

Лето в ладоши отхлопало

И унеслось в синеву

Листья с высокого тополя

Тихо слетают в траву.

Что вы летите, родимые,

Видно, почуяли срок?

Мыслями необратимыми

Нынче наполнен мой слог.

В мир, что доселе неведомый,

Мне не дано заглянуть.

Только земными победами

Я продолжаю свой путь.

Тайны хранит мироздание.

Чей-то послышался вдох.

Может, в небесном мерцании

Грех отпускает мне Бог?

«Снова каруселит бабье лето...»

Снова каруселит бабье лето.

В парке пахнет прелою листвой.

Только с грустью смотрим мы на это

И уже прощаемся с тобой.

Ты молчишь и слёз своих не прячешь.

Ветер ловит капли налету.

Возвращайся, милая, — иначе

Без тебя я просто пропаду!

Скоро занавесит тёплый вечер

Золотым закатом небосвод.

Только успокоить сердце нечем,

Что в груди колотится и жмёт.

Чувствует грядущую разлуку

Наяву, увы, а не во сне

Я бы мог расстаться с лучшим другом,

Но с любимой — как расстаться мне?

Видно, навсегда, а не надолго

Разлучить торопится судьба,

Потому так жалобно над Волгой

Стонет теплоходная труба.

Ничего слова уже не значат.

Всё равно шепчу их, как в бреду:

— Возвращайся, милая, — иначе

Без тебя я просто пропаду!

«Секира месяца сечёт,..»

Секира месяца сечёт,

Срубая звёзды с небосвода.

А жизнь отсчитывает счёт,

Перебирая год за годом.

О, скоротечность бытия!

И где ты, юная беспечность?

Своё безмолвие тая

Не открывает тайны вечность.

И ни к чему уже слова,

Когда тебя берёт за душу

Всей этой ночи синева

И заставляет только слушать.

Я слышу шорохи листвы,

Что опадает постепенно.

Но не склоняю головы

Пред увяданием и тленом.

И мне не нужен тот покой,

Что вечно царствует над миром,

Когда сечёт над головой

Лихого месяца секира.

«Хмуро в городе, печально,..»

Хмуро в городе, печально,

Беспросветно даже днём.

Мы с тобой в уютной чайной

Чёрный чай из чашек пьём.

За окном туман и слякоть.

Давит серость бытия:

Ты по мне не будешь плакать.

У тебя в душе не я.

Вспоминать о прошлом глупо.

Утерев чаинки с губ,

Я смотрю в окошко тупо

На угарный дым из труб.

На промокший под забором

Одинокий дикий куст.

Только с плеч сползёт не скоро

Тех воспоминаний груз.

Вот и всё — душа пустая!

Снова в жизни перекос…

Ты счастливая такая,

Что обидно мне до слёз.

«Небесам вечерним ничего не надо...»