Любили мы, любили нас…

На скрипучий порог

Выхожу за тобой

В синеву без сомненья.

Пусть меня уведет,

Как блаженного Бог

По дороге любви

За единым мгновеньем.

«Мне сказала милая: ...»

Мне сказала милая:

«Я разочарована».

Что ж, в любовь поспешную

Вбит раздора клин.

На дорогу белую,

На дорогу ровную

Из подъезда вышел я

И побрел один.

Ночь была простужена,

Ночь была завьюжена.

Лишь светился весело

Городской отель.

Шел дорогой снежною

Никому не суженый,

По ночному городу

Вольный, как метель.

«Женщину чужую не люблю!..»

Женщину чужую не люблю!

И женой чужою не взволнован!

Все напасти, милая, стерплю,

Но не пророню о нас ни слова.

И пусть дни, минуя чередой,

Перетрут молву и перемелят.

Я готов помчаться за тобой

На печи, как сказочный Емеля.

И, ворвавшись в полусонный дом,

Заспанной тебе вручу гвоздики.

Пусть они в кувшине над столом,

Засияют в утро светом тихим.

Помолчим. И ты, в который раз,

Угадаешь, кем я был взволнован!

И рассвет, оберегая нас,

В ранний час не вымолвит ни слова.

Романс

Былое не воротится, мадам!

Неумолимы стрелки циферблата.

За ветреность последует расплата,

Которая крадётся по пятам.

Но горевать не буду всё равно,

Хотя тревожно тучи небо застят

И позади потерянное счастье,

И нами недопитое вино.

Я повинюсь, когда настанет срок,

Процедит ветер тучи через сито,

Присяду у разбитого корыта

На старый перекошенный порог.

Задумаюсь, а, может, неспроста

Вела меня осенняя дорога.

И прошлое покажется итогом,

Сравнимым лишь с пожухлостью листа.

Увы, но так — молись хоть всем богам!

И доверяй полночному виденью.

Ни по какому щучьему веленью

Былое не воротится, мадам!

«О, бесшабашный, сумасшедший дождь!..»

О, бесшабашный, сумасшедший дождь!

Отмучилась тобой шальная туча,

Сегодня ты особенно колючий —

В ажурных лужах вызываешь дрожь.

Дрожит листва. Я вымок под листвой,

И никуда промокшему не деться.

Я выхожу — дождь целит прямо в сердце,

Он за тебя сражается со мной.

А с тополей стекает пыли муть.

Ещё весна не породнилась с летом.

Я напишу, любимая, об этом,

Я напишу, хотя не в этом суть.

Меня не свалит даже града груз

И не сведет с ума каржиный гомон.

И небо мне поддакивает громом,

Что до любимой точно доберусь!

Русский сонет

Юрию Щербакову

Я знаю: это просто Русь!

На крест святой перекрещусь

И посмотрю из-под руки

На храм старинный у реки.

Над ним дневные облака

Переплетаются пока,

И тень от них ползёт с небес

На холм, на поле, и на лес,

И на речушку у камней,

Где дед таскает окуней.

Как никогда везёт ему —

Наловит полную суму.

И не спеша пойдёт домой,

Где бабка ждёт… и домовой.

«Июльский вечер входит в глубину,..»

Июльский вечер входит в глубину,

В неясность остывающего зноя.

Я наслаждаюсь радостью покоя

И слушаю степную тишину.

Обманчиво спокойствие во всём:

Дыханье неба еле уловимо,

И зыбкую, как вьюн, цепочку дыма

На гладь воды выводит водоём.

Тускнеет угасающий закат.

Все ближе ночь и чувственней прохлада.

Гостей не ожидаю. И не надо

Я буду им, наверное, не рад.

Не принимая тягостную тьму,

Задумаюсь о вечности разлуки.

И все ночные шорохи и звуки

Доверю только сердцу своему…

«Созвездье Гончих Псов...»

Созвездье Гончих Псов

Парит над головой.

Калитку на засов

Закрыли вслед за мной.

Не клят я и не мят.

Спокоен, как всегда.

Прислушался: гудят

Стальные провода.

Я искупить не прочь

Свои грехи потом…

Ты зачерпни мне, ночь,

Луну большим ковшом

И самых светлых звёзд

Впридачу подари…

Родительский погост

Виднеется вдали.

И колокольни крест,

И по земле кресты,

И тени этих мест

Попрятались в кусты.

Кричу я:

«Чур меня!

Ещё не мой черёд!»

Как под уздцы коня,

Куда судьба ведёт?

«Сентябрь, подкравшись по мягкой листве,..»

Сентябрь, подкравшись по мягкой листве,

Прислушался к бабьему лету.

И солнце в далёкой дневной синеве

За облаком спряталось где-то.

Похоже, в зарницах забьётся закат,

И ветер своё не упустит,

И первый к земле полетит листопад,

С какой-то невидимой грустью.

Толкаются тучи, томятся уже

В немом ожидании счастья…

Я не удивлён опустевшей душе.

Я просто над нею не властен.

«Не удержаться нынче листьям...»

Не удержаться нынче листьям

На старых ветках тополей,

Коль ветер выступил солистом

Фальшивой музыки своей.

Давно к нему взывает осень,

И он пылит по мостовой…

Ребенок милостыню просит

Молчком, с протянутой рукой

На небе звёзд не так уж много,

И даже месяц — вот чудак —

За крышу зацепился рогом

И не отцепится никак.

Совсем один, с подбитым глазом,

На пирсе списанный матрос

Он уходящим в рейс баркасам

Глядит вослед, не пряча слез.

И нынче я какой-то странный,

И сам себе совсем не свой…

Неужто ветер окаянный

Приносит осени покой?

«Осень — бабушка с клюкой — ...»

Осень — бабушка с клюкой —

Незаметно одряхлела

И шатается без дела

С непокрытой головой.

По дорогам и дворам,

И по берегу крутому

К допотопному парому

Ей отправиться пора.

По реке в последний путь,

Ничему не удивляясь,

Постепенно удаляясь,

Ей назад не повернуть

В те края, куда норд-ост

Судно гонит на зимовку…

И везет жене обновку —

Шубу модную — матрос.