Любимая для эльфа 2

Поначалу сознание Роберта отказывалось воплощать безумную затею, Тамико всегда была прочно связана с Магнусом или же с ненавистным Лукасом. Роберт с трудом соглашался вообразить ее свободной или… своей. Наконец, этот ментальный блок рассеялся, Роберт уговорил себя, что будет представлять некую абстрактную реальность, где Тамико еще человек и ни с кем не встречается, хотя фигура у нее была уже изменившаяся, такая, какой запомнилась Роберту во время случайного волейбольного матча.

Иной мир, иная судьба и воля — Роберт поежился от легкого озноба, смешанного с чувственным возбуждением, машинально пригладив вздыбившиеся на руке волоски.

Желая накала страсти и борьбы, он представил парк. Тот самый, на аллее которого Роберт некогда стал полновластным хозяином судьбы Колетт…

В его воображении разлилась августовская ночь, мерно светили фонари, Роберт, неслышно ступая, следовал за Тамико, гордо шествующей впереди…

Тамико совсем не походила на испуганного олененка. Наоборот, одетая во что-то светлое, привлекающее внимание, и легкие кеды, она шла уверенно и спокойно, точно позднее время никак не смущало ее планы на одинокую прогулку.

Электрический свет лампочек бликами отражался в ее густых, чуть волнистых волосах, кудри Колетт вились больше, и Роберт удивленно отметил, что его «избранницы» имеют общее, впрочем…

Тамико была совсем другой и да, восхищающей, с великолепной осанкой, своенравной, бесстрашной. Роберт удовлетворенно улыбнулся, наблюдая со стороны за созданным им образом, и тут же вновь погрузился вглубь картинки…

Сейчас он мысленно снял с себя какие-либо обязательства и старался оценивать, «как есть», на миг испугавшись, что не имеет права к чему-либо склонять Тамико, наслаждающуюся своей молодостью и красотой.

Она шла, не оборачиваясь, Тамико не обладала интуицией Колетт, не была пугливой. Она не взяла ни пакета, ни сумочки, по крайней мере, Роберт не встречал Тамико с этими аксессуарами и подумал, что все необходимое она сортирует по карманам. Неумолимо захотелось ощупать ее ладные бедра, проверить…

Растерявшись, не зная наверняка, что ему предпринять, Роберт сменил манеру ходьбы, и теперь мелкие камушки зашуршали под его ногами. Тамико услышала и, наконец, обернулась и остановилась.

Может, Роберт выглядел добрым или же по иной причине, Тамико задорно ему улыбнулась:

— О, Роберт, привет! Тоже гуляешь?

Роберт кивнул, вплотную подойдя к миниатюрной девушке, чья макушка доходила ему до груди, жестом пригласил ее следовать вместе, и какое-то время оба шли молча. Тамико нисколько не тяготило его присутствие, а Роберт обдумывал, как осуществить то, к чему его склоняла безудержная плоть. Его реакции обострились настолько, что Роберт, внешне совершенно хладнокровный, с трудом владел собой.

Он, пораженный и ослепленный, освобожденный от собственных предрассудков, дико хотел Тамико, неприязненно обнаружив, что не имеет ни малейших поводов творить преступление — вся нелюбовь к Тамико выросла на ровном месте, ничем и никогда Тамико не погрешила перед ним!

Обдумывание грозило разрушить ситуацию на корню, окончить мечтание, свести его к настоящей жизни, но Роберт был уже слишком возбужден, чтобы просто так сопроводить желанную Тамико до конца аллеи и мирно разойтись.

Потому, успокоив себя обстоятельством, что просто «смотрит порнушку», Роберт продолжил воображать.

Глава 405. Безумие

Нападение походило на бросок змеи — резкое и беспощадное. Роберт метнулся к Тамико, ошалевшей и опешившей, прижал ее к себе и не успел что-либо сотворить, как Тамико очнулась и начала вырываться, одновременно толкаясь, пинаясь и царапаясь. Роберту не хотелось быть вдобавок укушенным, но и отпустить Тамико он уже не мог, слишком волнующим оказалось короткое объятие.

— Эй, ты ебнулся?!

Роберт смотрел в карие глаза Тамико неотрывно, пытаясь взглядом передать ей свое намерение, зафиксировав Тамико так, чтобы не причинить ей сильный вред — чистое безумие, но он не мог, находил кощунственным поднять на женщину руку ни за что!

Тамико ничего не понимала или наоборот понимала слишком хорошо, потому потребовала:

— Отпусти меня сейчас же, или заору так громко, что все сбегутся!!

Его сердце бешено колотилось, Роберт ощущал себя на грани обморока от эйфории и вожделения, но, конечно, он не собирался исполнять ее просьбу. Вместо того, он подтянул извивающуюся Тамико повыше и яростно впился в ее губы, податливо разошедшиеся под вторжением его языка.

Глаза Тамико, тщетно продолжающей барахтаться, изумленно расширились, на какой-то миг она, подавленная и смятенная, замерла, а потом точно зачарованная, принялась отвечать Роберту с не меньшим жаром, сама стремясь прижаться к его крепкому телу как можно теснее, ощутив его твердость, и, кажется, придя от нее в полный восторг.

Пара самозабвенно целовалась какое-то время, но одних поцелуев стало ничтожно мало, и Роберт, уже плохо соображающий, попытался опустить Тамико на камушки аллеи.

Тамико, в его фантазии цепко обнимающая его шею руками, обвившая его торс ногами, воспротивилась: