Любимая для Монстра

Она вспомнила, как нежные леди придворного общества смотрели на Эдмунда: их взгляды задерживались дольше, чем прилично, улыбки становились чуть шире, а разговоры звучали чуть громче, чтобы привлечь его внимание.

Эдмунд, застегнув последний ремешок на перчатке, вдруг заметил её выражение. Он повернулся и, прищурившись, внимательно посмотрел.

— Что это за мрачный взгляд, Розалия?

Она вздрогнула, понимая, что его замечание привлекло её внимание к самой себе.

— Ничего, — быстро ответила она, но слишком уж поспешно.

Он, словно хищник, уловивший слабину, сделал шаг ближе.

— Ничего? — Он медленно склонился, опираясь рукой на спинку её кресла. Его губы изогнулись в лёгкой улыбке.

— Просто… — Розалия замялась — Там будет столько людей и столько красивых женщин. — Она нервно сцепила руки и отпустила взгляд. — Так моя милая жена просто ревнует?

Розалия почувствовала, как её лицо мгновенно залилось румянцем.

— Я не ревную! — выпалила она, пытаясь звучать уверенно, но голос предательски дрогнул.

Эдмунд рассмеялся — коротко, низко, с лёгкой насмешкой.

— Не ревнуешь? — переспросил он, а потом, проведя пальцем по её подбородку, добавил: — Тогда почему я чувствую, как горишь ты сильнее камина?

Розалия хотела ответить, но слова застряли в горле. Он выпрямился, бросив на неё последний взгляд, полный дерзкого довольства.

— Не волнуйся, любовь моя, — сказал он, направляясь к двери. — Ни одна из них не сравнится с тобой.

И прежде чем она успела придумать ответ, дверь за ним закрылась, оставив её в одиночестве с её смятением.

В огромном зале королевского замка витал запах розовой воды и воска от многочисленных свечей, освещавших помещение. Потолок украшали тяжёлые гобелены, а столы ломились от яств. Мужчины в богато расшитых камзолах и женщины в блестящих платьях двигались по залу, словно в танце, меняясь улыбками и колкими репликами.

Эдмунд неспешно пересёк зал, окидывая взглядом собравшихся. Он слегка повернул голову, заметив Аслана и Вильяма, которые уже стояли неподалёку.

— На чеку, — негромко сказал он, подходя ближе. — Это не просто праздник. Здесь обсуждаются сделки и договариваются о предательствах. Уши держите открытыми.

— Как скажешь, — кивнул Аслан, его холодный взгляд скользнул по толпе.

Вильям ухмыльнулся:

— Иными словами, типичный вечер при дворе.

Эдмунд ничего не ответил, лишь коротко кивнул и направился к возвышению, где, окружённые свитой, сидели король и королева.

— Лорд Дюран, — король приветствовал его, лениво подняв руку. Его тон был ровным, но в глазах светилось что-то неопределённое.

Эдмунд опустился в низком поклоне.

— Ваше величество, ваша светлость.

Королева, едва прикрываясь веером, пристально смотрела на него.

— А где ваша очаровательная супруга, милорд? — спросила она с тонкой улыбкой. — Мы ожидали её присутствия.

— К сожалению, дорога была тяжёлой, и её здоровье оставляет желать лучшего, — спокойно ответил Эдмунд.

Король лениво кивнул, но королева нарочито сделала вид что потеряла интерес, возвращаясь к разговорам с придворными дамами.

Когда в зал вошли наследный принц и его младшие брат и сестра, внимание всего зала сосредоточилось на них. Принц Белтан шёл впереди, высокий, с аккуратно уложенными волосами и тонкими чертами лица. Его походка излучала уверенность, но приглядевшись, можно было заметить натянутость в его движениях.

Его младший брат и сестра, Артур и Леонора, выглядели более непринуждённо. Леонора была изысканна и приветлива, словно луч света в этом зале. Артур, напротив, держался немного в стороне, с выражением лёгкой скуки.

Белтан, заметив Эдмунда, подошёл ближе, его улыбка была растянутой, но глаза не отражали радости.

— Лорд Дюран, — сказал он, сдержанно кивая. — И вы здесь. Как мило с вашей стороны.

Эдмунд вежливо склонил голову.

— Ваше высочество.

— Мы с нетерпением ждали вашего подарка, — добавил принц, с притворным восхищением.

Когда Эдмунд преподнёс подарок — изысканный кинжал с драгоценным лезвием, символом верности и силы, — принц едва заметно поморщился, хотя свита тут же захлопала в ладоши.

— Весьма… впечатляюще, — заметил он, оглядывая подарок в нервозности. — Должно быть, это отражение вашего взгляда на дворцовые традиции.

Вокруг раздались приглушённые смешки. Эдмунд не обратил на это внимания, его лицо осталось таким же спокойным.

— Я всегда ценю искусство, ваше высочество, — ответил он с лёгким поклоном.

Принц прищурился, его улыбка стала ещё холоднее.

Весь вечер проходил в этой едва скрытой напряжённости. Принц не упускал случая язвить, свита подхватывала его настроение, а Эдмунд продолжал сохранять невозмутимость.

Он знал: всё это было лишь игрой, попыткой показать власть.

Воспоминание пришло внезапно, как будто темный угол памяти выпустил наружу давно забытую боль. Эдмунд был тогда подростком — двенадцатилетним юношей, чей взгляд уже давно утратил детскую беспечность. Замок был его тюрьмой, а королевский двор — ареной, где он, бастард, всегда был пешкой, ни для кого не значившей чего-то большего.