Любимая игрушка

Очнулась я от жуткого грохота. Головокружение и общая слабость не дали мне сразу понять, что это просто кто-то ломится в дверь. Все же поднявшись, я на подгибающихся ногах добралась сначала до халатов, а потом и до осколков зеркала. Сдаваться без боя я не собиралась. От двери я на всякий случай отошла подальше, чтобы иметь место и время для маневра, если сюда кто-то все-таки вломится. Впрочем, так долго продолжаться не могло — дикий грохот меня достал.

— Кто там?

Признаю, довольно глупый вопрос. Но у меня была тяжелая ночь, и мозги после нее работать отказались наотрез. Как и занемевшее тело, злорадно отомстив мне за все ночные переживания. Правая рука вообще почти не слушалась, пульсируя болью и заставляя поскуливать от жалости к себе.

— Лина? Ты жива? С тобой все в порядке? Открой дверь…

У меня потемнело в глазах. Дей! Прирожденный актер, мать его. Столько страха и сочувствия в его голосе, как будто его и правда волнует мое самочувствие. Ненавижу! Предатель! Сволочь!

— Нет. Убирайся… Убирайся отсюда, чудовище! Я ненавижу тебя! Убирайся!

Вновь накатила ярость, почти заставив забыть о боли.

— Лина…

— Уходи! Если ты посмеешь ко мне приблизиться — я убью себя. И тебя заодно. Я ненавижу тебя! Убирайся!

Я сжала покрепче осколок и на всякий случай поднесла его к шее, чтобы ни оставить никаких шансов на свое спасение. Мне терять нечего — все самое дорогое я уже потеряла.

— Лина, нам надо поговорить. Выслушай меня…

— О, я тебя ночью уже выслушала. Проваливай.

Мой голос сорвался. От слабости закружилась голова, и я почувствовала, что падаю. Попытка зацепиться за что-нибудь не увенчалась успехом — я не только упала, но и опрокинула на себя три полки с разнообразными баночками. Взметнувшаяся к голове рука нащупала что-то жидкое и липкое. К счастью, это оказалась не кровь а какая-то мерзость для втирания в волосы.

— Лина, ты в порядке? Лина… выйди оттуда, пожалуйста. Я не притронусь к тебе. Я даже не подойду, обещаю. Выходи оттуда, дай мне убедиться, что с тобой все в порядке.

Ну, надо же, сколько тревоги в голосе! И все это — спектакль. Фальшивка. Все между нами было лишь фальшивкой, его мастерской игрой. Но зачем?

— Все твои обещания лживы. Я не верю ни одному твоему слову. Уверена, ты сейчас думаешь, то, как только я выйду, ты научишь меня покорности. И сделаешь это так, что ночь покажется мне цветочками.

С другой стороны двери замолчали. Меня это даже начало напрягать — уж не пошли ли они за тараном, чтобы достать строптивую жену даже против воли.

— Леди Ангелина, это Аарон, ваш телохранитель. Вы помните?

— Да, помню.

Я подобралась, ожидая худшего.

— Я клянусь Вам своим клинком, именем и честью семьи, что пока я рядом с Вами — никто не посмеет причинить Вам вред, ни принц, ни царь, ни император. Я буду защищать Вас до последней капли крови. И пусть если я нарушу свою клятву, меня покарает собственный меч, а весь мой род, как предки, так и потомки не обретут покоя после своей смерти.

Я застыла. Серьезная клятва. Фактически он отдал свою жизнь мне, пообещав убить даже сюзерена, если понадобится.

— Леди Ангелина, Вы мне верите? Вы можете открыть дверь? Я должен убедиться, что с Вами все в порядке.

Я не могу сидеть здесь вечно. А значит надо выйти. Надо рискнуть и довериться кнерту.

— Хорошо, я открою дверь. Но никто не должен заходить пока я не разрешу.

— Как прикажете, моя Леди.

Отложив ненадолго осколок, я приблизилась и попыталась отодвинуть будуар. Сил осталось мало, поэтому удалось его сдвинуть лишь самую малость — так, чтобы дверь немного приоткрылась, но не распахнулась. Щелкнув замком, я поспешно отскочила в облюбованный угол и подхватила окровавленный осколок.

— Можешь заходить, Аарон. Только медленно — я нервничаю.

Дверь приоткрылась, пропуская телохранителя. Наметанным взглядом он обшарил все помещение и уставился на меня.

— Леди, вам срочно нужна помощь врача. Вы потеряли слишком много крови. Пойдемте со мной — никто не осмелится причинить Вам вред.

Честно говоря, я его не дослушала. Организм решил, что с него хватит, и вырубил сознание.

Проснулась я в шикарнейшей, мягкой кровати. Шелковое постельное белье приятно ласкало кожу, заставляя ощущать себя в раю. Но ни одно удовольствие не может быть вечным — воспоминания о пережитом нахлынули на меня с новой силой. Очень хотелось плакать, но слез не было. Как будто все они высохли, не давая мне шанса облегчить муку.

Осторожно сев в кровати, я осмотрела себя, на сколько это было возможно. Руки перевязаны до локтей. На одной раны от когтей Дея, на другой я сама содрала кожу с татуировкой. Да и ладони изрезаны осколком. На голове тоже повязка — наверно ударилась, когда падала. И все тело болит. Голова кружится и очень хочется есть. Хотя, скорее жрать, чем есть.

— Лина…

С кресла поднялся Дей. На одних рефлексах я шарахнулась от него в угол кровати, пытаясь защититься подушкой.

— Не подходи ко мне!

Как из-под земли между нами вырос Аарон с обнаженным клинком.

— Тентемо, прошу вас, вернитесь в кресло или покиньте комнату. Леди Ангелине нельзя волноваться.