Любимая игрушка

Раздался грохот и еле слышный стон. Чуть не задохнувшись от страха, вообразив самое худшее, я попытался выбить дверь и докричаться до Лины.

— Лина, ты в порядке? Лина… выйди оттуда, пожалуйста. Я не притронусь к тебе. Я даже не подойду, обещаю. Выходи оттуда, дай мне убедиться, что с тобой все в порядке.

Прошу, поверь, я больше никогда не посмею ударить тебя или заставить. Пусть лучше умру, чем еще раз обижу тебя.

— Все твои обещания лживы. Я не верю ни одному твоему слову. Уверена, ты сейчас думаешь, то, как только я выйду, ты научишь меня покорности. И сделаешь это так, что ночь покажется мне цветочками.

Неужели это все?

Я сидел в кресле и не мог оторвать взгляда от хрупкой фигурки жены, укутанной в одеяло. Маленькая, беззащитная… Почему я с ней так поступил? Что на меня нашло? Я ведь обещал ей, а сам… Если бы можно было все вернуть!

Погрузившись в свои мысли, я не сразу осознал, что она очнулась. Моя прекрасная… Веснушка…Она никогда не позволит мне так себя назвать.

— Лина…

Это я поселил ужас в ее глазах. И мне он теперь причиняет эту боль.

— Не подходи ко мне!

— Тентемо, прошу вас, вернитесь в кресло или покиньте комнату. Леди Ангелине нельзя волноваться.

Аарон вырос между нами, угрожая мне клинком. В его глазах я видел сочувствие, но долг есть долг. Я упал в кресло, не сводя взгляда с жены. Как я мог поддаться ревности настолько, что причинил ей эту боль? Как я мог?!

— Ты меня никогда не простишь? Конечно, я ведь обещал, что никто и никогда тебе не причинит боли, а сам… Что теперь с нами будет, Лина?

Не верит. Она мне не верит. И она права. Я действительно чудовище.

— Ничего с нами не будет. Нет никаких нас. Я требую развода.

Развод? Нет. Ни за что. Пусть уезжает если хочет, пусть делает что хочет, хоть работает в самом низкопробном борделе, но остается моей женой. Это ведь надежда, на то, что когда-нибудь она вернется.

— Нет. Я не дам тебе развода. Я не могу тебя отпустить. Я без тебя умру. Я дам тебе время. Много времени. Съездишь к родителям или в графство. Будешь делать что захочешь. Я не буду мешать.

— Мне не нужно время. Я тебе никогда не прощу. Я тебя видеть больше не могу. Я даже Дрэна меньше ненавидела, чем тебя. Я тебя к себе никогда не подпущу. Ищи себе другую игрушку.

Ненавидит… Не подпустит… Игрушка? Нет, Лина, ты не игрушка. Ты моя жизнь. Ты подчинила меня себя, заставила измениться, но я — демон. Ты не знала. Мы жестокие, кровожадные собственники. Я утратил над собой контроль, приревновав тебя. Возможно, алкоголь затуманил мой разум и помог проснуться инстинктам, но зато я понял — как бы я не любил тебя, как бы ни твердил, что ни причиню вреда — я опасен для тебя. Но я хочу это изменить. И пусть надо мной будут смеяться, пусть будут презирать, но… это станет гарантией, что я не причиню тебе вреда. Достав кинжал, я отрезал себе косу и протянул ее девчонке, стараясь не смотреть в глаза.

— Возьми ее, Лина.

Она даже не шелохнулась.

— Возьмите, Леди.

Почувствовав, что моя жена все-таки взяла волосы, я опустился перед ней на колени, как того требовали традиции. Аарон убрал клинок и даже немного отошел, доверяя мне.

— Приказывай моя Госпожа. Моя жизнь отныне в твоих руках.

Я не вслушивался в слова Аарона, пытавшегося объяснить Лине то, что произошло. Я просто жадно смотрел в ее лицо, пытаясь распознать реакцию. Впрочем, особым экспертом быть не надо — удивление, выразившееся в одном слове:

— Охренеть…

Аарон, коротко поклонившись, вышел из комнаты, оставив нас наедине. Я так и остался стоять на коленях, с опущенной головой, ожидая дальнейшей реакции.

— Зачем…

Какой у нее тусклый голос…

— Зачем ты так поступил со мной? Ответь мне!

— Я не знаю. Я не могу ответить на этот вопрос. Я могу лишь надеяться, что когда-нибудь ты меня простишь, моя Госпожа. Простишь и дашь мне еще один шанс. Это теперь моя единственная надежда.

Она обняла колени и заплакала, из-за чего я окончательно уверился в том факте, что я подонок. Не то, что были какие-то сомнения, но все же надежда на лучшее теплилась.

— Не плачь, моя Госпожа, прошу… Мне хочется тебя обнять, но я не смею…

Я протянул к ней руку. Ожидая, что она отшатнется, но Лина лишь замерла, не переставая плакать.

— Ты позволишь до тебя дотронуться?

Я ждал ответа, не убирая руки. Ждал, даже не надеясь на согласие, но все равно… А она смотрела на меня, как на монстра. И я видел борьбу. Борьбу ее страха и остатков чувств ко мне. Я не посмел молить Богов…

— Не зови меня Госпожой… Обними меня, мне холодно…

Не поверив сначала своим ушам, я все же осторожно дотронулся до ее коленки. Лина напряглась, она не отстранилась, а я воспользовался этим, осторожно посадив себе ее на колени и бережно обняв.

— Лина… ты меня простишь?

Она не уткнулась мне в грудь, не обняла, но и не прогнала. Она терпела мои прикосновения, не расслабляясь ни на секунду, не доверяя.

— Наверно, когда-нибудь… Только не делай так больше…

— Никогда, клянусь.

Глава 31

Нет, я не злопамятная: отомстила и забыла!

NN

Ангелина