Любимая мартышка дома Тан

Если можно себе представить чуть раскачивающуюся обезьяну, улыбающуюся с закрытыми глазами, то это и было лицо Гао Лиши во время моего рассказа. Голос императора как будто разбудил его, но улыбка не исчезла.

– Очень дерзкий план, государь, – ответил этот замечательный человек, в котором пропал, наверное, настоящий шелкоторговец. – Рискованный. Рискованный вот для этого офицера. – «Не для вас», мог бы сказать он. – Ну, а я… Я тут сейчас подумал, государь, что уже давно живу на этом свете и видел от вас много добра. – Тут он, как и его друг и повелитель, сделал маленькую эффектную паузу… – Очень давно живу, и вот какая штука – глаза уже не те, часто ошибаюсь.

Я перевёл дыхание. И тут наступил момент, о котором я до сих пор вспоминаю с ужасом. Я чуть не совершил страшную ошибку. Потому что государь в этот момент смотрел прямо на меня без всякого выражения, чуть выпятив вперёд подбородок с небольшой седой бородкой, и как будто чего-то ждал – а я не имел понятия, чего же именно.

Император почти незаметно выдвинул подбородок ещё дальше вперёд. «Меня побуждают сказать ещё что-то важное», – подумал я в панике.

– Шёлк, государь, – извиняющимся голосом сказал, наконец, я. – Когда кончатся нынешние бедствия… а я уже давно в строю и немолод… моя семья в Согде торгует шёлком… Я бы хотел монополию на три года на закупку шелка из одного маленького уезда под Сучжоу.

Я, видимо, угадал. До сих пор не знаю, что сделал бы император, если бы я не высказал этой, столь уместной и очевидной в такой ситуации, просьбы. Но теперь плечи его опустились, он чуть вздохнул. Я понял, что прошёл испытание.

Властитель повернулся к Гао Лиши, энергично кивнул, потом обратил ко мне своё умное лицо и поклонился чуть глубже. Согнулся в поклоне и я.

Только императоры умеют давать согласие на подобные авантюры так, что при желании всегда можно потом утверждать, что на самом деле никакого согласия и не было.

И только позже я вспомнил буквально искру, мелькнувшую в его глазах, когда он уже поворачивался и вставал, как бы в виде милости опираясь на руку евнуха.

Это был не тот человек, которого можно обмануть. Он сидел на троне уже сорок четыре года. Он выиграл несколько войн и ещё больше проиграл, он казнил минимум трёх сыновей и пережил множество заговоров. Он всё знал или чувствовал кожей. Он знал, кто я такой (а иначе – ещё неизвестно, стал ли бы он говорить ещё с одним человеком в ненавистном красном мундире). Он отлично понимал, что я всего лишь предлагал ему выбор – отдать единственную любимую женщину на убой заговорщикам и полностью унизиться в их глазах или отдать её более молодому любовнику.

Это был очень плохой выбор. Но заговорщики не предлагали ему никакого выбора вообще.

В любом случае мне не следовало встречаться с ним ещё раз или даже оказываться близко.

Оставляя за собой аромат лимонной свежести, владыка рушащейся империи скрылся во тьме коридора.

А я пошёл выполнять императорский приказ – посетить кухню, которая на этой станции была расположена так, что её и без приказа почти нельзя было не посетить,– на самом коротком пути, на прямой линии между внутренним двором и внешними воротами.

Особенно коротким этот путь получался, если зайти сзади храма Учителя Фо.

Но сначала я, как будто летя на крыльях, быстрым шагом пронёсся по коридору под навесом обратно, в женскую комнату.

Ян всё так же стояла, чуть изогнувшись, прислоняясь к дверной притолоке. Стояла абсолютная тишина. Жуткий, оскорбительный запах исчез. Женщины неподвижно сидели над вытянувшейся на полу Лю.

– Она умерла, – без выражения сказала Ян. – Ты знал, да?

– Знал, – вздохнул я. – Конечно, знал. А сейчас она должна сделать для тебя ещё одно, последнее… Слушай меня, и очень внимательно. Отдай приказ сейчас – прямо сейчас, немедленно – завернуть её и отнести к алтарю Учителя Фо, по ту сторону двора. Дальше – слушай и не пугайся. Я говорил с императором. Он сейчас объявит о твоей казни.

Она даже не вздрогнула, пробормотав что-то вроде «да, конечно».

– А ты, – продолжал я, – ты попросишь немножко времени – помолиться у алтаря Учителя Фо. И тебе это немедленно будет разрешено. Там мы с тобой встретимся. Конь ждёт.

– Ну какой там может быть конь? Что тебе ещё нужно? И почему ты мне отдаёшь приказы? – так же, без выражения, спросила она.

Я не успел даже испугаться: не было, не было времени ни на что. Оглушить несчастную кулаком по голове, швырнуть её через плечо и понести к Варзу? Но я никак не мог этого сделать: между нами и конём был двор, полный гвардейцев.

– Приказ императора, – рявкнул я солдатским голосом.

Ян вздрогнула, махнула рукой, произнесла несколько слов, женщины разом зашуршали одеждой, нагибаясь над телом Лю.

– У алтаря, – сказал я ей, бегом направляясь к выходу.

Солнечный свет заливал красный от мундиров двор. Чёрные мухи, мошки и прочая живность металась в этих лучах и роилась у злых солдатских лиц.