Любимая президента

- Ты уже, бл*дь, разобрался. Пока меня не было, между ног к ней залез! Ублюдок!

- Можно подумать, ты бы ревновал! Тебе же насрать на нее было! У тебя тогда…у тебя та Надька была. Забыл? Ты тогда шашни с ней крутил, жил с ней. На Людку не смотрел даже! Думаешь, я не помню?

- И что? Это отменяет то, что ты пихал свой член в мою будущую жену?

- Жену? А напомнить тебе, как ты тогда не хотел жениться на ней? Напомнить, как хотел с Надькой за границу? Как решил, что ты влюблен? И только батя тебя вернул с небес на землю и заставил жениться? Напомнить, как перед свадьбой ты нажрался, как скотина? Напомнить, как и во время свадьбы ты был бухой? Как клал ноги на стол и назвал тещу жирной свиньей? Напомнить, как в первую брачную ночь ты трахал двух свидетельниц, а Людка рыдала у себя в комнате и вены резала!

- Ходил утешать?

- Ходил!

- Дала?

- Дала!

Со всей дури заехал Райскому в нос, и тот снова улетел к самой стене, из носа пошла кровь. Вытирает, но не сдается, снова бежит к Петру, хватает за руки, за плечи.

- Бей! Только ничего не изменится. Ты никогда ее не любил. И это тоже не ревность… Это так. Злость. Чувство собственничества. Или не знаю что. Но она тебе никогда не нужна была. Ты ее и трахал раз в год по праздникам.

- ОНА БЫЛА МОЕЙ ЖЕНОЙ!

- Когда стала - между нами ничего больше не было! Клянусь!

- Мудак ты!

- Мудак! Но я признался тебе! Я все рассказал!

- Потому что Людка решила тебя в могилу зарыть. А ты решил первым ее обогнать. Я тебя насквозь вижу, и руки себе развязать, чтоб рот ей закрыть.

- И это тоже. Только мы с ней давно не любовники. И ребенка она рожала вдали от меня и ни разу не подпустила к дочери. Даже не сказала, куда ее спрятала. Я искал…Хотел ей жизни лучшей, потому что понимал, что Людке дела до нее нет.

- Поговорю с ней…потом избавишься от больной твари. Хочу, чтоб сказала мне. Как с тобой, как дочку от тебя родила, как все время знала, кто такая Марина, и не сказала мне… и как ребенка моего убила и соврала, что это сын был.

И вдруг снова сгреб Райского и сдавил за плечи.

- Ты мне на мейл видео прислал? Отвечай? ТЫ?

- НЕТ! Не я! Что прислал? Какое видео?

- Вот это!

Подтащил Райского к компьютеру и ткнул носом в дисплей. Открыл мейл и включил видео. Какое-то время Кирилл смотрел, потом отшатнулся и схватился за голову.

- Она невменяемая…Чокнутая…Только не марай об нее руки. Любой синяк или ссадину она обернет против тебя. Более того…я бы не стал с ней даже встречаться, и у стен есть уши. Пронюхает пресса, и что бы с ней потом не случилось - виноват будешь ты. Послушай меня хоть раз…Понимаю, что хочется разорвать…но разорвут за тебя.

- Пошел ты, мудила!

Отшвырнул Райского и вышел из кабинета. Сдернул, на хер, галстук, взъерошил волосы. Прав, сука. Да, он прав. Не стоит руки об нее марать, не стоит даже ездить к ней, велика честь для такой мрази. Но…тварь. Он из-за нее Марину…не пощадил. Он ее до полусмерти, а этой сойдет с рук? А эта просто уедет и будет жить дальше? Хрен! Не даст он ей просто жить!

Прошел несколько шагов…потом вернулся и схватил Райского за шкирку.

- Я хочу, чтоб она мучилась. Чтобы каждый день своей жизни мечтала о смерти. Сможешь устроить?

- Устроим…я даже знаю как.

Посмотрел в маленькие узкие глазки. Все он знает. Раньше знать надо было. Сука. Но с ним он потом разберется.

- И еще. Девочки должны остаться со мной. Поторопись! И, может быть, я прощу тебя и забуду.

- Жди новостей.

- Жду!

Оттолкнул Кирилла и быстрым шагом вышел в коридор, толстый ковер приглушал его шаги.

Ему хотелось посмотреть ей в глаза. Хотелось лично свернуть ей шею. Слишком хотелось. Знал, что еще не вылетела, что еще собирает вещи. Знал, что пытается уцепиться за любую возможность, чтобы не уехать. Представил себе, как душит ее, как ломает шейные позвонки и как лезут из орбит ее лживые глаза.

Марина – ее дочь! Дочь этой….бл*дь, да от этого известия можно чокнуться. Можно свихнуться, на хер! И он уже как свихнувшийся!

Марина, Надя…Надя.

Да, тогда он считал, что любит Надю. Он даже был в этом уверен. Эта девочка с темными волосами и нежными зелеными глазами привязала его к себе, оплела колдовскими нитями. Она была простой и очень нежной, она была полной противоположностью Люды, и она его любила. По-настоящему. Не так, как все эти шалавы, не так, как Милка, которая вцепилась ему в яйца мертвой хваткой, а иначе. Взахлеб. От всего сердца.