Любимая президента

- Надька тогда согласилась себе ее забрать. И уехать с ней. А то я б ее в колыбели придушила. Уже тогда она хотела мне с Петей помешать. Она родилась для того, чтобы забрать его у меня. Ты…ты должна устроить мне встречу с Райским. Должна заставить его увидеться со мной до отъезда.

- Люда…не смей. Не тронь ее. Он узнает, не простит тебя никогда. Дай время. Перебесится и вернет тебя обратно. Это и для его карьеры выгодно…Притом у вас дочери.

- Дочери? Он обеих оставил при себе. Когда ее не станет, и прощать не за что будет. Когда ее не станет, он ко мне вернется, как и раньше после всех своих паршивых шлюх.

- А ребенок ее тебе зачем?

- Скажу - забрала, выходила. Скажу, что его шалава продала мне его сына. Найду, что сказать…Он ради сына и меня обратно позовет. Ребенку мать нужна будет. И кто станет лучше, чем я? Пусть Райский приедет в аэропорт. Заставь его…напомни ему о тайне…скажи, что, если не приедет, Петька все узнает. Я больше не буду молчать и его за собой потяну.

- Хорошо. Я свяжусь с ним.

- СЕЙЧАС! У меня самолет через четыре часа. Если уеду…не будет дороги назад.

- Подожди, я позвоню.

- Вчера…ездила к ней. Она мне отказала. Миллионы ей предлагала. Отказала. Наверное, не теряет надежды его к себе сыном привязать. Гадина хитрая.

Эллен приложила палец к губам и отошла с телефоном к окну.

- Сколько лет и сколько зим не звонила, Элличка.

- Давай без церемоний. Увидеться с тобой хотят.

Заискивающий тон из голоса Райского тут же пропал.

- Не могу я. Не положено. Все решено. Пусть смирится. Для ее же блага. Отступные, другой город, дом. Это лучшее, что она заслужила, после ее выходки. Пусть скажет спасибо, что отделалась настолько легко.

- Не хочет мириться…говорит, тайну вашу выложит кому надо, если откажешься приехать.

В трубке тишина, и Людмила злорадно улыбается.

- У меня и фото, и записи есть. Все отправлю Петру. Не пощажу. Пусть знает, кем его лучший друг был и как будущую жену трахал пьяненькую на даче, как нашептывал «Людочка…все отдам за тебя, Людочка»…и под юбку клешнями своими толстыми лез. И как я потом от него…

И расхохоталась, сгибаясь пополам, вытирая одновременно слезы.

- Пусть заткнется! Я приеду!

- Давай-давай едь! Я потону и тебя за собой потащу!

- Нам нужно поговорить!

Кирилл Андреевич вошел в кабинет своего хозяина, так называли эту парочку - пес и хозяин. Райский закрывал на это глаза. Не обращал внимание. Что только не болтают из зависти. Особенно зная, что эти двое давно дружат. И что Кирилл - практически единственное доверенное лицо президента. И не только доверенное лицо, еще и друг, и советник. Всегда рядом. При любом раскладе. До хрена людей было уволено и заново пришло на работу – но никто и никогда не трогал Райского.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Но Петру не хотелось с ним сейчас говорить. Не хотелось никого видеть. Его накрывало. В очередной раз с головой. Меньше двух месяцев до выборов. Предвыборная готова, речь написана, работа по участкам проведена. Ему пророчат победу.

А Петру впервые плевать. Осточертела гонка, осточертела политика, осточертело это пристальное внимание, эти вечные придирки, это «шаг вправо, шаг влево - расстрел» и каждое слово под микроскопом. Он устал. Охренеть, как устал…Он хочет в тот город. Хочет к Марине…уткнуться лицом в ее колени и просто стоять долго, часами.

- Входи.

- Нет…здесь много ушей. Выйдем на улицу.

Райский весь взъерошенный, явно нервничает и бледен, как поганка. Давно его таким не видел. Со времен угрозы переворота еще до того, как Петр стал президентом, а проныра Райский уже вертелся в правительственном аппарате. И не было ничего, что могло бы настолько взбудоражить личного советника вождя.

- Давай выйдем. Хотя мне сейчас п*здец как не до тебя, Кирюша.

- Это важно!

- Понятно, что важно, иначе не ломился бы нагло ко мне и не сдергивал с рабочего места. Совсем вы от рук отбились. Надо вас заставить строевую гонять. Завтра к вам приеду и посмотрим.

Они вышли из здания президентского особняка и пошли по узкой дорожке под увесистыми каштанами с желтеющей листвой.

- Говори…не тяни кота за яйца.

Райский осмотрелся по сторонам и достал свой диктофон. Нажал кнопку воспроизведения.

- Почему так долго. Я ждала тебя несколько часов назад.

- У меня есть до хрена дел, Люда. И я не твой личный психолог…

Голоса Райского и собственной жены, уже бывшей жены, Петр узнал сразу, и брови удивленно поползли вверх. Как непринужденно и совершенно неофициально они говорят. А ведь никогда не были друзьями и даже приятелями. Люда обычно всегда ругала Райского и искренне недоумевала, почему он до сих пор в любимчиках ее мужа.

- Пришло время оказать мне услугу.

- За эти годы я оказывал тебе предостаточно услуг, Мила.

- Ни хрена. Ты слился и делал вид все эти годы, что между нами ничего не было.

Петр напрягся и бросил взгляд на Райского. Напряжен, бледен. Но настроен решительно. Пусть и виден в глазах страх.

- Чего ты хочешь?