Любимая президента

Ответила и хотела встать, но Петр схватил меня за руку, и от прикосновения вся кровь ударила мне в голову, в лицо. Посмотрела на его пальцы, на выпирающие костяшки, на…след от обручального кольца на безымянном, на массивное запястье и медленно выдохнула, проклиная себя за адское желание прижаться к этой руке лицом. Сердце не просто заколотилось, а бешено запрыгало в груди. Он все слышал. Как давно пришел в сознание?

- Почему?

И крепко держит, так, что кажется, подушки его пальцев прожгут мне кожу. Он сильный, несмотря на болезнь. И его близость пугает, сводит с ума, волнует, потому что едва его глаза открылись, как аура наполнила маленькое помещение концентрированной мощью этого человека. Он заполнил собой все пространства, и каждая молекула вибрировала его энергетикой. Оказывается, я успела забыть, насколько этот человек властный…манипулятор.

- Не твое дело!

Грубо…но лишь для того, чтобы освободиться, чтобы отпустил руку и дал вырваться и сбежать. Мне срочно надо сбежать от него. Срочно надо вырваться из этого удушающего плена и дикого желания жалко скулить у него на груди от счастья, что пришел в себя.

- Мое! Все, что касается тебя, всегда мое дело!

- Нет! Уже давно нет! Тебя не было рядом…столько времени!

- Уверена?

- Да!

Почти закричала и хотела подняться, но он оказался на удивление очень сильным и резко рванул меня к себе так, что я почти упала ему на грудь. Смотрим друг другу в глаза какие-то доли секунд, время останавливается, и мне мучительно хочется прижаться к нему, осыпать его лицо поцелуями, закричать, что я так безумно рада, что он выжил…но я не могу. Потому что в голове стоит его голос:

«Избавься от него…»

- Принеси мне расческу, щетку и зубную пасту. Хочу умыться.

Он не умеет просить. Только приказывать. Как и раньше. Даже в подвале, лежа на матрасах, голый под простынями и одеялами. И самое страшное, что я внутри вся дрожу и не смею ослушаться. А ведь он в моей полной власти и совершенно зависит от меня. Хочется послать его к черту, зарыдать, оттолкнуть. Как же…болезненно я ненавижу-люблю этого мужчину. Как же я беспомощна рядом с ним.

- Ты мог бы сказать «пожалуйста».

- Мог бы. Пожалуйста.

Хотела встать, но все равно удержал. И какая-то часть меня не хочет, чтобы отпускал, хочет, чтобы держал за руку, чтобы вот так сжимал мое запястье.

- Как давно я здесь?

- Десять дней…

Отвернулся, и на скулах заиграли желваки, взгляд стал мрачно-тяжелым, острым.

- Похороны были?

- Были.

Так же резко повернулся, и вдруг приподнявшись схватил меня за шею, и дернул к себе. По телу проскочил заряд электричества, особенно когда простынь и одеяло спали вниз, обнажая его голый торс в повязках.

- Плакала по мне? Или выдохнула с облегчением?

- А чего бы ты хотел?

Спросила, перехватывая его запястье и сжимая обеими руками, чувствуя, как под моими пальцами бьется пульс. Его пульс. Он быстрый, рваный, наверное, такой же, как и мой. И мне нравится…что он такой. «Не из-за тебя… а из-за слабости и раны, идиотка. Очнись. Вернись на землю…он даже спасибо тебе не сказал. Ты для него сука и шлюха, забыла?».

- Чтобы плакала!

Ответил мрачно и провел большим пальцем по моему подбородку. Обойдется…никогда не узнает, как я здесь подыхала у его постели.

- Выдохнула с облегчением.

- Лжешь…, - палец продолжает гладить, и мне хочется плакать, меня трясет от его близости, от касаний, от понимания, что он совсем рядом, живой, настоящий. – Я слышал…как ты просила меня не уходить. Слышал, как молилась. Каждое слово слышал…Марина…

Не хочу. Не надо. Пусть не произносит ТАК мое имя.

- Тебе почудилось…ты бредил.

- Возможно…

Обхватывает мое лицо второй рукой и вытирает слезу…я даже не почувствовала, как она потекла по щеке.

- Где мой сын? – удар в солнечное сплетение, туда, где больнее всего и не заживает. Зато отрезвляет.

Вырвалась из его рук.

- У тебя нет сына!

Усмехнулся и упал обратно на подушки. Ему тяжело дышать, я вижу, как сильно вздымается грудь и как выступили капельки пота на лбу.

- Ееесть…я точно знаю. Ведь я первым взял его на руки, когда он родился.

Вздрогнула всем телом и отстранилась, отрицательно качая головой. Он сошел с ума? Или все еще продолжает бредить?

- Бред! Ты не мог…тебя не было…ты…не мог!

- Мне принесли его…крошечного, в маленькой шапочке, завернутого в купленный мною плед с вышитой буквой «А» в уголке. Я передал его…пока ждал, когда родится мой мальчик.

Стало трудно дышать, и я, всхлипнув, отползла назад от постели. Так вот чье это было…вот кто передал плед, вот почему ребенок имел запах ЕГО рук и его тела.

- Ты…ты не имел права… - прошептала и сжала руки в кулаки. Мне казалось, что он только что развернул мою душу и плюнул в самую сердцевину. – После того, как хотел ему смерти…не имел права. Без моего ведома…после того, как чуть не убил нас. Не имел…права.

Вскочила и побежала наверх по ступенькам. Мне нужно было схватить своего мальчика, прижать к себе и убедиться в том, что он со мной. Мой сотовый звонит беспрерывно. На дисплее незнакомый номер.

- Да…

- Я сейчас приеду. Позаботься, чтоб меня никто не увидел.