Любимая серая мышка

Подрываюсь на кровати, испуганно пялясь на подругу. Что она успела натворить, пока я спала?

– Какая еще встреча?! Ты опять ему звонила? И что…

– Да успокойся, – моя реакция ее явно забавляет. – Ничего я не делала и не звонила никому. Но ты ведь собираешься на работу?

У меня пересохли губы и саднит в горле, а еще такое ощущение, будто в глаза кто-то сыпанул песка. И голова тяжелая. Никогда в жизни не напивалась, но почему-то мне кажется, что люди с похмелья чувствуют себя очень похоже.

С тоской смотрю на подругу, понимая, что сил идти на работу почти нет. А желания – еще меньше.

– Та-а-ак, отставить умирающего лебедя! – командует Лара, стаскивая с меня одеяло. – Сейчас ты отправляешься в душ, а я пока поищу что-то подходящее из одежды.

На мои слабые попытки возразить она уверенно мотает головой.

– Даже не думай. Во вчерашнем наряде ты точно не пойдешь, это дурной тон. Тем более, там на блузке пуговица отлетела, видимо, когда твой шеф торопился ее расстегнуть.

Остатки сна тут же улетучиваются, а им на смену снова приходит паника. Как же я на глаза-то ему покажусь?

– Лар, может, мне больничный взять?

– Ага, – кивает она. – Меньше, чем через неделю, как устроилась. Я бы такую секретаршу сразу уволила.

– Но может же человек заболеть! – непонятно, кого я пытаюсь убедить в этом, ее или себя. А Лавроненко так точно не поверит.

– В душ давай иди, человек! – подталкивает она меня в спину, отсекая последующие разговоры.

Прохладная вода и правда добавляет бодрости, вот только, стоя под душем, обнаруживаю, что у меня ноют практически все мышцы. Даже те, о существовании которых я и не подозревала. Как будто вчера не с шефом обнималась в тесном ресторанном туалете, а изводила себя интенсивными тренировками в спортзале. Радует хотя бы то, что боль между ног вроде бы стихла. Так бы еще утишить другую, куда более сильную, от которой крутит и распирает в груди.

Но жалеть себя мне не позволяют: уже спустя несколько минут Ларка тарабанит в ванную, требуя ей открыть. Войдя, придирчиво оглядывает мое лицо и, вытащив из шкафа баночку с патчами, собственноручно налепляет их мне под глаза.

– Возишься со мной, как с ребенком, – не выдерживаю я и смеюсь. – Как будто сама не могу. Делала это сто раз.

– Маш, у тебя сейчас голова другим забита, да и мне со стороны видней. Поэтому слушайся и не спорь. Можешь просто получать удовольствие.

Это вряд ли. Я покорно подчиняюсь всем манипуляциям, которые решила устроить моя подруга, позволяю уложить мне волосы, нанести макияж, глотаю кофе, не различая его вкуса, и даже соглашаюсь надеть какой-то жутко модный и дорогой брючный костюм, который Ларке подарили на день рожденья. Но удовольствием здесь и не пахнет. Чем меньше времени остается до начала рабочего дня и чем ближе я подхожу к своему офису, тем сильнее колотится сердце. Я все еще не придумала, что сказать, как себя вести. Да даже как просто смотреть!

Но Судьба, видимо, решает сжалиться надо мной. Еще только без четверти девять, а в коридоре перед приемной уже толпа народа. Сначала теряюсь, а потом вспоминаю, что именно на сегодня назначено собеседование с кандидатами на должность переводчика. И этих кандидатов очень, очень много. На мое счастье. Если с каждым из них Лавроненко будет беседовать хотя бы по десять минут, до обеда мне точно нечего опасаться. Он попросту не успеет освободиться. А если повезет, то все может затянуться еще дольше.

Конечно, я понимаю, что это только отсрочка. Но все равно не могу не радоваться. И, войдя в приемную, тут же любезно приглашаю самых первых претендентов из очереди присесть перед кабинетом шефа. Для надежности. Его пока нет, а в присутствии посторонних он наверняка не будет ни о чем со мной говорить.

Обкладываю себя бумагами со всех сторон, пытаясь сосредоточиться. Я же на работу пришла. Вот и буду работать, очень усердно. А он… пусть собеседование проводит. И даже не думает меня отвлекать!

В 8:57 в коридоре слышатся шаги, и я, еще не видя идущего, как-то моментально понимаю, угадываю, кто это. Что-то внутри взвивается, меня накрывает волной не то эйфории, не то одурманивающего страха, мысли разлетаются, и только нахождение в приемной людей удерживает от того, чтобы не залезть под стол, прячась от неизбежной встречи.

Лавроненко останавливается в дверях и смотрит прямо на меня. Не глядя, кивает ожидающим, но обращается совсем не к ним.

– Мария, зайдите в мой кабинет. Сейчас.

Глава 17

Алексей не оставляет мне ни одного шанса не послушаться. Как-то избежать этого. Уйди он сейчас к себе, я могла бы что-то придумать, как-то добиться отсрочки, хотя бы ненадолго. Но мужчина продолжает стоять, не отрывая от меня взгляда. И ждет, будто бы совершенно не замечая толпы кандидатов, явившихся на собеседование.

Ничего не остается, как подчиниться. Я выбираюсь из-за стола и на негнущихся ногах двигаюсь в сторону кабинета. Чем ближе подхожу к шефу, тем сильнее грохочет сердце. Мне страшно, и я по-прежнему не знаю, как себя вести. Если он заговорит о вчерашнем – а это непременно случится! – что тогда делать? Что ему отвечать?