Любимая женщина Кэссиди

Вместе со светом с дорожной стоянки до него долетели звуки музыкального автомата, и он перебежал дорогу, очутившись в высокой траве на другой стороне. Через минуту увидел закусочную и стоявшие широким полукругом на гравии грузовики. Кэссиди пробирался в высокой траве, рассматривая грузовики, приближаясь к ним, наконец приметил трейлер, который принадлежал грузовой компании, расположенной рядом с портовым районом Филадельфии. Задняя дверца была открыта. Он быстро прошмыгнул по гравию и залез в трейлер.

Грузовик вез помидоры, салат и перец. Понятно, не бог весть какая еда, но все-таки можно наполнить пустой желудок. Он уселся в темном трейлере и поел овощей. Через несколько минут услыхал, как шофер сел за руль. Грузовик тронулся по хайвею.

В Филадельфии грузовик свернул с Брод-стрит, направился на восток к Пятой улице, проехал по ней до Арч, потом по Арч на восток к Третьей. На Третьей остановился на красный сигнал светофора, и Кэссиди вылез, спрыгнул на землю, перебежал дорогу. Он чувствовал себя отдохнувшим и более или менее уверенным. Он думал о Дорис, теперь она была рядом и становилась все ближе, приближаясь с каждой секундой.

Кэссиди быстро прошел по Док-стрит, вниз по переулку, и увидел свет в окне ее комнаты. Подошел, тихо стукнул в окно.

Гостиная была пуста. Дорис, должно быть, на кухне. Он опять постучал. И не дождался ответа.

Он услышал в ответ не просто тишину, нечто большее. Это был некий символ, уведомление, пришедшее неизвестно откуда, из неведомой области, которая существует вне времени. Оно было абсолютно отрицательным, мрачным, пессимистичным, сообщая ему, что, несмотря на любые шаги, на любые попытки, он просто-напросто ничего не добьется. Острая опустошающая боль безнадежности была почти ощутимой, как внутреннее кровотечение. Он знал, Дорис сейчас в “Заведении Ланди”. У нее свидание с дружком — с виски.

Глава 9

Он стоял у окна и медленно качал головой. Не было ни злобы, ни возмущения. Осталась только печаль, которая росла и тяжелела в душе, потому что он знал — уже ничего не исправить. Она предала его и теперь не сможет помочь, и все слишком плохо. Отнестись к этому можно единственным способом. Что в отныне ни произошло, надо помнить одно: он старался изо всех сил. Хотел только хорошего. Потерпел в результате провал, и это чересчур плохо, чертовски постыдно.

Из-за стен многоквартирных домов на другой стороне переулка донесся гудок парохода. Вдохновляющий звук в тишине глубокой ночи. Было в нем что-то манящее, и Кэссиди стал думать о реке, о стоящих у пирсов судах, о шансах пробраться на грузовой корабль. И собрался отойти от окна.

Тут ему пришло в голову, что он очень устал, и перед попыткой на пирсе вполне можно принять горячую ванну и немного вздремнуть. Повернулся, пошел мимо окна к дверям.

Дверь была открыта, как он и предполагал. Входя, смутно подумал, почему не вошел сразу, вместо того чтобы стучать в окно. Должно быть, в самом деле надеялся, что не получит ответа. Дьявольски глупо, зато вполне согласуется с каждым шагом, сделанным после рокового утра, когда рухнул и сгорел четырехмоторный самолет.

Странно, просто странно, что именно в этот момент вдруг припомнилось то самое утро. Непонятно. И он вмиг почувствовал ослепляющий, сокрушительный удар повторившейся катастрофы. В тот день самолет. А сегодня автобус. Множество жизней исчезли в пламени горящего самолета и горящего автобуса. Кэссиди начал считать погибшие жизни, и от ужаса голова пошла кругом. Он не помнил сейчас того, что оба крушения произошли не по его вине. Видел только себя за рулем, за штурвалом, ответственного за все. Крепко зажмурился и принялся умолять себя перестать думать об этом.

Но память не сдавалась: разбитый самолет и разбитый автобус, которыми управлял Кэссиди. Стоит взять этого Кэссиди на работу. Отличный парень, если кому-нибудь требуется ошибка природы, живой дьявол, поистине приносящий несчастье.

Ладно, все кончено. Больше этого никогда не случится. Нынче ночью он попытается улизнуть, и, если окажется на корабле, будет плыть и плыть, и проведет остаток жизни где-нибудь далеко, где его не найдут. Богом забытых мест много, не важно, какое доведется выбрать. Лишь бы туда попасть. Лишь бы спрятаться. Это была приятная мысль, на это можно было надеяться. Очень милое будущее для Кэссиди. По какой-то нелепой, идиотской причине он задумался вдруг, бывают ли на каком-нибудь очень далеком маленьком островке такие вещи, как снотворные таблетки.

В ванной Кэссиди побрился, налил в ванну горячей воды, шагнул, сел, ощутил, как в поры проникает обжигающий пар. Выйдя из ванной и одеваясь в чистое, чувствовал себя немножко лучше. А потом вновь подумал о Дорис, и о “Заведении Ланди”, и о задней комнате, зарезервированной для клиентов, которые продолжают пить после закрытия в два часа. Подумал, что сам сейчас уезжает, а ее оставляет здесь.