Любимец

Он решил, что дьявол во плоти почтил его своим визитом. Он крестил ползуна лопаткой, которая была у него в руке. Ползун ‒ натура деликатная, застеснялся, что доставляет людям столько неприятных эмоций, и захотел вернуться в деревню. Пришлось мне сказать небольшую речь о благородной и несчастной расе ползунов, чьих детишек, только вылупившихся из яиц, уничтожают спонсоры.

Малыш к тому времени уже пригляделся к ползуну, вылез из кустов, подошел поближе и стал ладонью пробовать шерсть ползуна, который замер, чтобы не испугать мальчика. Отец Николай близко не подходил, часто крестился и никак не мог согреть в себе сочувствие к червяку. Он все равно подозревал нас в страшном розыгрыше, жестокой шутке, но смысла шутки он не понимал и потому на первый план не вылезал, а с темнотой ушел молиться в землянку, где у него стояли иконы. А мы не стали ему мешать и уселись на высоком месте, под сосной. Комаров было мало, костер мы зажигать не стали, чтобы не рисковать.

‒ Ты нам нужен, ‒ сказала мне Ирка. ‒ Ты не думай, что я тебя искала, потому что к тебе неравнодушна.

‒ Я не думаю. ‒ Я не смог сдержать улыбки.

‒ Ты нам нужен, чтобы пробраться в Аркадию.

‒ Отлично, ‒ сказал я, не задумываясь о смысле слова.

‒ У нас мало времени. Нам нужно сорвать их планы.

‒ Хоть сейчас, ‒ сказал я с облегчением. Честно говоря, в последние недели я уж стал бояться, что я единственный человек на Земле, который хочет выгнать спонсоров. Я уж думал, что все остальные довольны. Всем дали колбасу, и по пятницам отстреливают.

‒ А он? ‒ спросил я, показывая на ползуна, который свернулся тугим кольцом, баранкой, размером с шину грузовика.

‒ Ты помнишь, как мы с тобой на кондитерской фабрике работали? ‒ спросила Ирка.

‒ Еще бы не помнить!

‒ Ты не думай, что я случайно там была. Мы там яйца ползунов воровали, помнишь? Потому что этот ползун уже с нами был и все рассказал.

‒ Спонсоры не дикари, ‒ сказал ползун, приподняв голову, ‒ они цивилизованные правители. Они никогда не поднимут руку на разумное существо. А если у разумного существа есть неразумный младенец, с ним можно делать что угодно ‒ и видимость соблюдена и голод утолен.

Сказав такую фразу, ползун надолго замолчал.

‒ Давай я расскажу про Аркадию, ‒ сказала Ирка.

Оказывается, вдали от иных городов и поселков спонсоры построили счастливый, образцовый город Аркадию. В нем живут люди, довольные тем, что спонсоры прилетели на планету и занимаются тут экологическими проблемами.

Если на Землю летят какие-нибудь гости, скажем, инспекция Галактического центра или какие-то ученые с Бог знает какой планеты, их отвозят в Аркадию. И там они наблюдают Землю и землян. Все удовлетворены.

Разумеется, остальным жителям Земли знать об Аркадии не положено. Одни захотят туда переселиться, а другие ‒ сжечь или взорвать счастливый город.

Через три дня на Землю прилетает инспекция. Нам надо оказаться в центре Аркадии и любой ценой встретиться с инспекторами. И рассказать им правду. Попытка только одна ‒ второй не будет.

‒ И я тебе нужен?

‒ Ты нам нужен, ‒ сказала Ирка. ‒ Ты смелый и сильный, ты умеешь фехтовать и не боишься спонсора. Ты убил спонсора.

‒ Я убил спонсора, ‒ повторил я негромко. Это было уже туманное, далекое воспоминание. Как будто не имевшее ко мне отношения.

‒ Но больше всего ты нужен, потому что был в питомнике и все знаешь о любимцах.

‒ Господи, ‒ вздохнул и начал бормотать в землянке молитву отец Николай, жизнь которого, обязанная течь разумно и с пользой для людей, превратилась в семьдесят лет кошмара, чудовищ, смертей и гибели его мира. Даже и сейчас он не мог довериться нам, потому что рядом с его землянкой сидят мальчишка с перепонками на руках и ногах и говорящий червяк.

‒ Я тоже с вами пойду, ‒ сказал Сеня.

‒ Я тебя не возьму, ‒ сказал я.

‒ А я спрошусь у тети Иры. Мне уже девять лет. Когда рыбой вас корми ‒ тут я нужен. А как в Аркадию ‒ меня не берут. Я все равно пойду.

‒ А ты что умеешь? ‒ спросила Ирка деловито.

‒ Не знаешь, что ли? Я же земноводное. Я могу под водой жить.

Ирка немного подумала и потом сказала, обернувшись к ползуну:

‒ Он нам будет нужен.

‒ Он нам нужен, ‒ сказал ползун.

‒ Спасибо, ‒ обрадовался Сеня.

Но мне его не хотелось брать. Он еще мальчишка и слишком смелый. Мальчишки очень легко погибают ‒ тем более в этом чертовом мире. Но кто меня будет слушать? Меня никто не боится.

Ночь была теплая, безветренная, комаров немного. Все, кроме отца Николая, улеглись спать снаружи. Ползун во сне дергался, разворачивался и снова сворачивался в кольцо. Ирка спала, устроив голову у меня на груди, в углублении, где грудь встречается с плечом. Она дышала тихо-тихо и не ворочалась.

Я не выспался, потому что боялся заснуть, неосторожно повернуться и разбудить Ирку.

Мы быстро собрались, но выйти сразу не удалось ‒ над лесом, низко и настойчиво кружил вертолет. Ирка решила, что ее заметили в питомнике.