Любимцы Богини

С остановки Бобылев почти бегом добрался до номера в гостинице. Ему было стыдно за свой помятый вид и только начинавшие желтеть синяки под глазами. Дежурная, увидев его, не удержалась, чтобы не заметить:

– Война, что ли началась в поселке? Одних бьют, других убивают!

Василий хотел пройти мимо, сделав вид, что его это едкое замечание не касается, но не удержался. С натянутой на лице улыбкой, он обронил, как бы невзначай:

– Ну, бьют, понятно меня, а кого убивают-то?

– Да говорят, вроде бы, в поселке какой-то военный, в драке, смертельно ранил гражданского. Два дня назад, с прокуратуры приезжали со свидетелями. Всю дивизию строили для опознания. Только никого не нашли! – довольная тем, что ее юмор оценили, охотно ответила женщина.

«Значит, правы были Славка и доктор! – с тревогой в душе подумал Бобылев. – Если бы не гауптвахта, сидел бы под следствием! А ведь он, наивный, уже начал убаюкивать себя тем, что рассказанное ими сильно преувеличено!».

Приведя себя в порядок, Василий переоделся в чистую форменную одежду. И только тогда обнаружил, что на его тумбочке стопкой лежат несколько писем. Дрожащей рукой он взял верхнее. Так и есть! От Лены, двухнедельной давности. Остальные два письма также были от нее. Читать или не читать? Все равно он должен с ней расстаться. Любопытство преодолело сомнения. Василий достал исписанный аккуратным девичьим почерком листок. Быстро пробежал глазами. Слава Богу! Все как обычно. Ни признаний, ни сокровенных мыслей. Он боялся, что они наложат на него какие-то дополнительные обязательства перед Леной и разрыв отношений с ней тем более будет для нее больнее. Разная чепуха и просьба написать ответ. Более поздние письма были примерно такого же содержания. Это хорошо. Не будет переживать.

Голод заставил идти в магазин. Фея в голубом сарафане сделала вид, что не заметила его разукрашенной физиономии. Кроме плавленых сырков и пряников, на прилавке ничего съедобного не было. Купил и то, и другое. Полбуханки хлеба взял у дежурного по столовой. Сырки с хлебом и чай с пряниками после гауптвахты показались деликатесами. Всю ночь ворочался в полусне, а под утро вообще встал и ходил по комнате. Что-то тревожное не давало заснуть, давило на сердце.

Глава VII

Полная луна освещает пустынную поверхность моря. Безмолвная тишина. Только блики на лунной дорожке. Но вот, где-то вдали, там, где линия горизонта сливается с небом, появляется сгусток каких-то огней. Проходит еще несколько минут и уже можно различить отдельные огни. Слева зеленый, справа красный, а над ними, посередине – белый огонь. Это ходовые огни судна. Огни приближаются и из темноты, бесшумно, словно призрак, появляется увеличивающийся в размерах черный силуэт овального корпуса и возвышающейся над ним боевой рубки. Становится ясно, что это не гражданское судно. Это подводная лодка – боевой корабль ВМФ.

– На вахту, товарищ капитан-лейтенант!

Лавров неохотно открыл глаза. Свет проник через приоткрытую раздвижную дверь в каюту командиров дивизионов, осветив маленький столик, прижавшийся к свободной от коек, кормовой переборке.

– Дверь не закрывай! – предупредил Лавров вахтенного. Прикроватный миньон сгорел, а включать освещение каюты он не хотел, боясь разбудить спящего на верхней койке комдива-раз. Чтобы не удариться о нее головой, Лавров подтянул ноги к себе и перекинул их на пол через высокий край своего ложа. За эти высокие края, отделанные деревом и не дающие спящему выпасть при качке, подводники прозвали койки, представляющие собой глубокие алюминиевые короба, «гробиками».

Ногами нашел тапочки и посмотрел на часы: «Два часа тридцать пять минут». До команды «Приготовиться на вахту» еще целых десять минут. Как хочется спать! Не зря моряки называют эту предрассветную вахту «собакой». Может подремать минутку-другую! Но он встал. Не нравилось ему ожидать своей очереди среди собравшейся вокруг умывальника заступающей вахты. Через минуту Лавров уже стоял у умывальника в трюме первого отсека, держа в руках полотенце, мыло и зубную щетку с тюбиком пасты. Надраенный до самоварного блеска бронзовый краник нехотя выдал тоненькую струйку пресной воды. Лавров посмотрел на манометр. Так и есть! Магистраль не нагружена.

– Таран! Нагрузи цистерну!

Ему никто не ответил, но с торпедной палубы послышался шум шагов и через люк, держась только за поручни вертикального трапа, лихо съехал вниз прямо к «Каштану» БП-1 трюмный первого отсека старший матрос Таранюк.

– Центральный, прошу нагрузить магистраль ВСД!

Центральный что-то невнятно ответил. Минуты через две трубопровод пресной воды затрещал. Тоненькая струйка воды на глазах начала толстеть. Лавров дотронулся до нее: «Холодная как лед!».