Любимые всегда рядом

Лиза приняла новорожденную под свою опёку. Когда она приступила к работе в детское отделение, она была поражена. Дети от грудничков и до шестилетних находились в двух комнатках. По списку их числилось двадцать семь. Пятеро грудничков лежали всегда в одной комнате, там их кормили, перепелёнывали и снова укладывали в кроватки. У четверых имелись матери. Три из них приходили по воскресеньям на два часа повидать своих детей. Грудного молока у них не было и на большее им рассчитывать не приходилось. Четвёртая на удивление не лишилась от всех лишений природного дара и кормила своего трёхмесячного малыша грудью. Она приходила к нему три раза в день. Лиза уже вызвала в этой женщине симпатию.

За месячное пребывание этой женщины с детьми она стала замечать, что её ребёнок стал спокойнее и немного поправился. Из помещений, где находились дети, реже слышался детский плач. Её малыш всегда был чистым, подмытым, пелёнки выстираны. Женщина благодарно смотрела на Лизу, когда та приносила ребёнка. Новорожденная девочка отказывалась от коровьего молока и не прекращая плакала. Лиза, подавая одной из кормящих матерей сына, попросила покормить еще одного брошенного матерью ребёнка. Повисла пауза, но Лиза посмотрела на женщину таким умоляющим взглядом, то та согласилась.

Скоро малышка громко причмокивала губками, и кормилица совсем оттаяла. Лиза тайком выносила ей сладкого чая с молоком, они обе были довольны друг другом. Вскоре детское отделение было не узнать. Всё, что можно было помыть, было вымыто, комнаты постоянно проветривались, дети были всегда вымыты и чисто одеты, старые вещи были подшиты и заштопаны. Старшим детям Лиза поручила присматривать за младшими. Она постоянно что-то делала и в ходе работы рассказывала детям сказки или пела детские песенки. Скоро малыши ходили за ней по пятам, распевали песенки или читали стихи.

Кроме неё здесь были ещё две женщины, но они неодобрительно поглядывали на все её действия. Они на детей почти не обращали внимания, постоянно пили чай и молоко, забирая его из детского пайка, и без того скудного. Лиза пыталась стыдить их, но те в ответ пригрозили доложить, что она кормит детским молоком взрослую женщину. Когда она стала заставлять их заняться стиркой или перепеленать грудных детей, они набрасывались на неё:

– Ты откуда взялась на нашу голову? Чего тебе от нас надо? Нравится горбатить, давай, а нас оставь в покое. Этих не мы родили, выживут – их счастье, а не выживут, туда и дорога. Другие народятся.

Мимо проходила надзиратель, она зашла в помещение и уставилась на наглых бездельниц. Женщина давно докладывала о том, чтобы поменять прежних нянек на других. Одна Званцева пашет, а те толстеют прямо на глазах.

– Вы обе, а ну, идите за мной. А ты, Званцева, жди новых помощниц. Сейчас за главную будешь. Если кого присмотрела, скажи, возьмём, тебе за них отвечать.

Женщины, отстранённые от дел, завыли, стали умолять простить их, но надзирательница только усмехнулась. Вскоре к Лизе на помощь прислали двух молодых женщин, одна из которых была матерью грудного мальчика и кормилицей Стешеньки – так Лиза назвала свою приёмную дочку.

Глава 39

Наступила весна первого, самого тяжелого военного года. Вести с фронта были неутешительными. О Матвее никаких известий. Клава надумала съездить в деревню, проведать родителей и навестить мать Матвея, может ей известно, что-то о сыне. Тихон уговаривал Клаву не ездить, но она настроилась решительно.

Он успокоился только когда узнал, что должны приехать Анатолий и Семён, и она может отправиться вместе с ними. Клава стала припасать продукты, собирала одежду, обувь. От тети Марии и дяди остались ещё хорошие вещи. Тихон добавил что-то от себя. Клаве хотелось привезти городских продуктов, но где их взять и на что купить? Тихон давно рассказал ей, что ключ от тайника у него и в тайнике ничего не пропало, кроме одной монеты. Клава знала, кто её взял, но про себя она всё надеялась, что её сестра ни при чём. Тихон угрюмо качал головой, считая Сашу виновной больше всего.

Поезд Анатолия ждали со дня на день. Со станций поступали сведения, что на этот раз из восемнадцати вагонов уцелели только девять. Состав снова был обстрелян, на этот раз из орудий.

Тихон, посоветовавшись с Клавой, решил поменять пару золотых монет и закупить продуктов. Надо было ещё послать посылочку Лизе в лагерь, через Стешу. Сами они тоже последнее время жили только на Клавины карточки. Старик боялся за ребёнка, которого она ждала – он должен получать всё самое необходимое.

Когда Тихон рано утром добрался с монетами до старого знакомого, тот между прочим намекнул:

– Одна девка такую же привозила, поменять хотела. Я сделал вид, что не знаю, о чём речь. А она вдруг про тебя спросила, мол, тебе-то я меняю. Я сказал, что никогда такого не было, и тебя я давно уже не встречал. Так что, Тихон, будь осторожен. Я тебя предупредил.

По описанию девушки старик понял, что это была Сашка.

Тихон поехал на рынок, предварительно распределив денежки во внутренние карманы. Те, которые будут потрачены положил поближе.