Любимый (м)учитель

Примечание:

My tea's gone cold

 Мой чай уже давно остыл,

I'm wondering why I got out of bed at all

 И я спрашиваю себя: "Зачем я вообще сегодня вылезла из постели?"

The morning rain clouds up my window

 Утренние тучи заволокли небо,

And I can't see at all

 И я ничего не вижу.

And even if I could, it'd all be grey

 Но даже если бы я что-то и видела, все было бы серым,

But your picture on my wall

 Кроме твоего портрета на стене,

It reminds me that it's not so bad

 Который напоминает мне, что не все так плохо,

It's not so bad

 Не все уж так и плохо.

 "Thank You" — Dido



=…я оглянулся посмотреть, не оглянулась ли она…*

Иванова сверлила дырку в спине Рони и это ощущалось так ярко, что становилось страшно неуютно. И мало того что в целом обстановка была напряжённой, этот взгляд напрягал ужасно. Плечо уже чесалось от фантомной щекотки.

Помимо этого, за преподавательским столом восседал ещё один раздражающий фактор. Пока все в аудитории сидели вперившись в экран и смотрели видео-презентацию, Егор Иванович, расслабленно развалившись на стуле, не отрывался от Соболевой. Он крутил в руке ручку, прогоняя её меж длинных пальцев туда-обратно, и очень внимательно наблюдал за тем, как Роня ёрзает на месте, оказавшись под прицелом сразу двух револьверов.

Вообще внимание к бедняжке было исключительно повышенным, со стороны совершенно всех! Даже её тренер по танцам Олежка прибежал перед первой парой, охал-ахал, осматривая “масштаб трагедии”. Все преподаватели печально качали головой, а студенты не отлипали со своими вопросами.

И вот пара по Истории. Здравствуйте! И Иванова чуть не в слезах, потому что на глазах у всех! В переполненной аудитории и будто бы наедине!

Цитируя мюзикл “Анна Каренина”… жопа полная. Или там не так было?

Роня уже почти сползла под парту, так что плечо оказавшееся под прицелом Ивановой почти скрылось из виду, но зачесался затылок.

— Да у нас с ней просто ментальная связь! — прошипела Вероника и сидящая рядом Вера с хмурым видом обернулась.

— Чего?

— Ничего, смотри фильм!

Егор Иванович опустил взгляд и слабо улыбнулся.

Очаровательно… какой же он очаровательный! — пропело что-то в груди Соболевой. Что-то… тонкое и чувственное. Оно помнило и его длинные пальцы, и его горячие губы и всего-всего его, такого прекрасного. И шепот под утро, и поцелуй под лопатку, и щекотку от его смеха. Роня покраснела, вспоминая всё, что было буквально часов шесть назад, а Егор Иванович увидев это не сдержал широченную такую улыбку.

Громкий стон Ивановой заставил весь поток к ней обернуться, и Егору Ивановичу бы прекратить лыбиться, а он не смог, а потому шикнув, чтобы не отрывали глаз от экрана вышел из аудитории.

— Ненавижу тебя! — прошипела Соня, перегнувшаяся через парту, и следом Роня почувствовала ощутимый пинок в поясницу.

Парты в лекционной — амфитеатром, и если хорошенько изогнуться, да иметь длинные ноги… в общем Иванова преуспела.

— Вер, она мне спину запачкала? — спокойно спросила Роня.

— Запачкала, — кивнула Вера.

— Как жаль… это моя любимая рубашка… из “Манго”… Я за неё в трёх роликах с парнями танцевала, — печально, наигранно, с сожалением, вздохнула Роня, а потом встала со своего места и засучила рукава. — Ты что-то меня пугаешь… тебе бы к психологу, милая.

— А тебе бы к венирологу, через эту койку толпами ходят!

— М-м… а ты ходила? — Роня наклонилась, упираясь обеими руками в парту Сони. — Просто если у тебя всё “ок”, то и у меня всё “ок”!

А Иванова долго не думала, с силой шибанула по локтям Рони и та не удержавшись рухнула на парту, ударившись об неё лбом.

Тут же кто-то подхватил Веронику поперёк талии и оттащил в сторону.

— Ну я тебя разве не предупреждал? — устало спросил у Ивановой Егор, успевший вернуться как раз вовремя, стоило услышать шум из коридора, где он стоял прислонясь спиной к стене и пытался прийти в себя.

— Да ладно, мне не больно, — фыркнула Роня. — Прошу прощения за переполох.

— Да-да-а, проси! — пропела Иванова. — Подлизывайся дальше! Глядишь и не выгонят взашей!

— Тебе ли не знать, что это не помогает, — пожала плечами Роня, всё ещё висящая на руках Егора, и сдула с лица прядь волос.

— Ты сумасшедшая, — пробурчал ей в шею Егор, и передёрнувшись от совершенно ненужных сейчас мурашек, Вероника высвободилась и села обратно на своё место.

Егор поймал её подбородок и присмотрелся:

— Синяк будет на лбу.

И это так странно и волнующе выглядело, что девчонки чуть не взвыли от умиления. Да, виды на историка имели все, но вот эта парочка им по крайней мере нравилась.

— Плевать, — самодовольно ответила Роня и стряхнула его пальцы.

Егор. Был. Оглушен.