Любимый (м)учитель

Остро захотелось никогда не открывать дверь никому, целовать эти дурацкие губы, которые так часто начинали улыбаться просто от одного, даже хмурого, взгляда. Трогать это гибкое красивое тело, обнимать его, сжимать, просто кости ломать. Быть нежным, злым, каким угодно — потому что эта девушка, что смотрела теперь на него с такой нежностью, будто чувствовала тоже, что и он, а главное хотела ровно того же и так же.

— Нужно открыть, — шепнула она. — Но так не хочется…

— Согласен.

— Но мы не можем навсегда остаться жить в этом бункере…

— Почему? — он коснулся её губ, щёк, скул, век и следом стал всюду целовать, а она хохотать. — А-р, Соболева! Достала, всё, я пошёл.

— Сидеть тут? — спросила она, глядя на него снизу вверх.

— Я тебя не прячу, — усмехнулся он, сделал два шага к двери, а потом вернулся, наклонился и запустив обе руки в её волосы, сжав её голову, ужасно крепко поцеловал. Так, что у неё закровоточила губа.

Вероника запищала и отчаянно забилась в его руках.

— Больно-больно, — промычала она.

— М-м… ну я не врач, ничем не могу помочь, — рассмеялся Егор, поправил домашние джинсы, подмигнул ей и вышел из комнаты. — Займись завтраком, лентяйка!

Вероника натянула майку-алкоголичку, найденную под упавшим с кровати одеялом, и оценив, что это почти платье, пошла вслед за Егором, да там и застыла.

В прихожей, она же гостиная, она же кухня — стояла гробовая тишина, а тот факт, что Вероника успела подключить телефон и включить мюзикл “Злая” да ещё на немецком, сделал происходящее просто смешным. Пока Вильгельмина Веркаик читала своё заклинание: “ELEKA NAHMEN NAHMEN ATUM ATUM ELEKA NAHMEN” — а это прямо-таки зловеще, Иванова вполне ощутимо зеленела.

— Ещё немного и тут материализуется сам Сатана, — хмыкнул Егор. — Чего пришла?

Иванова стояла посреди прихожей, до которой успела дорваться, желая проводить инспекцию в квартире, и смотрела только на Роню.

— Значит НЕ ТРАХАЕШЬСЯ с ним? ДА? — прорычала “Злая”, вторя вокалу Вельгельмины.

— Ну… — протянула Роня, сохраняя спокойствие под стать Егору, который будто давал ей дополнительных сил. — Теперь, видимо, трахаюсь. Мне нужно было послать тебе СМС-ку?

Егор оторвал недобрый взгляд от гостьи и перевёл его на Веронику. Его приоткрытые губы изогнулись в улыбке, глаза чуть сощурились. Он был восхищён.

— Ты… тебе было мало? — Иванова сложила руки на груди. — Мм?..

Она хорошенько замаскировала все следы драки на лице, а вот Вероника предстала во всей красе. Ссадины, синяки и царапины ярко выделялись на белой коже, а обзору было предоставлено практически всё тело.

— Мало чего?.. — задумалась Вероника, доставая из холодильника всё что под руку попадалось. Егор ждал, что она ответит и пока на подмогу не спешил. — М-м… секса? Ну да, ты нас прервала. Стоит сказать… не то чтобы это помешает. В конце концов есть тоже нужно…

— Ты же в курсе, что он бросит тебя так же как меня? — прошипела Соня. — Ты в курсе, — она сделала несколько шагов и приблизилась к столу, разделяющему комнату на зоны. — Что он вытрет об тебя ноги и вышвырнет из своей жизни, как только ты ему надоешь?

— А ты этого не знала? — спокойно спросила Роня, разбивая в миску яйца, чуть более нервно, чем планировала.

— Ч-чего?..

— Ну до того, как между вами произошли “отношения”, назовём это так, ты не знала, что так будет?

— Я…

— Ты рассчитывала, что станешь “той самой”, Соня, — подсказала Роня, наливая в яйца молока. — Ты не слышала слухов, сплетен? Он тебя не предупреждал, прежде чем это случится?

— Ты вообще в своём уме? — голос Сони надломился, она всё-таки пересекла комнату и упала на стул, уставившись на Роню. — В какой вселенной это нормально?

— У любой игры есть правила, — понизила тон Вероника, поставила миску на стол и села напротив.

Создалось ощущение, будто свет в комнате померк и яркий прожектор отсветил две женские фигуры. Егор закрыл дверь, но так и остался в прихожей, наблюдая за происходящим.

— Тебе их озвучили?

— Да. А тебе? — соня навалилась грудью на стол, она ждала, что Вероника признает поражение, что поймёт какие они обе дуры или по крайней мере разревётся, оставив бывших любовников наедине.

Это смешно, но Соня и теперь верила: одна минута наедине с Егором и всё вернётся. Один украденный поцелуй — и он не сдержится. А где поцелуй, там секс. А где секс — там "прощай соперница"!

— Мне? Тебе какое дело? Это моя история.

— Может я хочу…

— Помочь? Но я не прошу у тебя помощи.

— Вы оба больные, — прошипела Иванова срываясь с места и ринулась на Егора. — Я тебя не прощу!

— Не прощай, — спокойно произнёс он, а потом сделал шаг к Соне. — но если ещё раз ты поднимешь руку…

А потом посмотрел на Веронику и замолчал. Иванова терпеливо ждала, а Роня встала и продолжила готовить. Егор не сказал больше ни слова, почему-то он почувствовал, что тут помощь храброй дурочке не нужна. что она сама за него разорвёт все вражеские глотки, а ему останется только невероятно ей гордиться. И это безумное восхищение, что зародилось в его груди наравне с тем, что поселилось там ещё ночью, не на шутку испугало.