Любимый сэнсэй (СИ)

Отвечать на последнюю реплику я посчитала излишним. Итачи рассказывал, что учителя в Акатсуки его искренне презирали и в последние разы, когда он забегал за какими-то справками в бухгалтерию, в некотором подобии бойкота даже головой не вели в его сторону. Только Конан бросила на него сочувствующий взгляд, да Кисаме скованно поздоровался мимолетным кивком. Конан, к слову, частенько пыталась вступить со мной в диалог. Нет, про мой «роман» с ее коллегой она ничего не спрашивала, но нет-нет, да интересовалась между делом как у меня дела.

Когда я поднялась на этаж, дверь в квартиру Итачи была приоткрыта, и через небольшую щель лился приглушенный теплый свет.

— Привет? — В прихожей, освещенной лишь небольшим настенным бра, было пусто. Никто не откликнулся. Вышел он куда-то, что ли?

Повесив пуховик на вешалку и разувшись, я поплотнее прикрыла входную дверь, но замок на всякий случай проворачивать не стала. В полумраке собственное отражение в зеркале показалось мне даже симпатичным, хотя, конечно, существовала вероятность, что об этом мне шепчет ещё не выветрившаяся из головы текила. Надо сказать, пила я гораздо меньше остальных. Примерно на уровне тихони Хинаты. Просто знала, что Учиха не оценит, если я явлюсь к нему, давя пьяные смешки и заплетаясь ногами о порог.

Когда я повернула ручку комнаты и заглянула внутрь, на несколько долгих секунд у меня перехватило дыхание.

— С днём рождения, — улыбнулся Итачи, пока я, словно завороженная, глядела на мерцающую огоньками ель в углу комнаты, небольшой столик посередине, накрытый на двоих, и почему-то прижимала ко рту ладонь. Наверное, чтобы не начать взвизгивать от восторга. Похоже, у нас всё же будет своё Рождество.

— Не знала, что ты такой романтик, — шепнула я, когда Учиха, коротко поцеловал меня в губы и отодвинул стул, чтобы помочь мне присесть.

— Хотел бы я поддержать это утверждение, — промычал он, усаживаясь напротив, — но, должен признать, с креативностью у меня довольно туго. Ужин в полумраке — это не слишком оригинальное решение.

— Да ну, перестань! — горячо возразила я. — Мы же не в романе Николаса Спаркса. И… это что карааге? Мои любимые? Как ты узнал?

— Просто позвонил твоей маме, и…

— Так, давай теперь приступим к еде, пока всё не остыло, а я не втрескалась в тебя ещё больше, — с счастливой улыбкой прервала его я, на что Итачи с легким смешком кивнул.

Комната то и дело преображалась в оттенках и освещалась то синим, то зеленым, то желтым, а я сжимала в руке палочки и наблюдала за тем, как Учиха наполняет бокалы соком. Он выглядел таким красивым, умиротворенным и одновременно родным в своей белой рубашке, не застегнутой на верхнюю пуговицу. Наверняка, он провел не один час, готовя еду, раздвигая мебель, наряжая ёлку — я знала наверняка, что ещё вчера её здесь не было. И всё это ради меня. Чтобы мы вот так провели вместе оставшееся нам время.

Я перевела взгляд на тарелку. Кусочки курицы и овощей лежали так аккуратно, будто их накладывали поштучно, как в ресторане. Почти наверняка, так оно и было. Ему не было свойственно дарить цветы каждую неделю, как делал это Сай для Ино, но я видела его заботу в каждом действии. В том, как тщательно он повязывал мне на шею тёплый шарф в ветреную погоду. В том, как преспокойно Итачи приседал на улице, чтобы завязать развязавшийся шнурок на моем ботинке, как будто так оно и нужно. В маленьких шоколадках, неизвестно откуда взявшихся к карманах моего пальто.

«Кап». Скорее услышала, чем увидела, как капля ударилась о краешек тарелки.

«Кап». А я ведь так хорошо держалась. Была молодцом, даже когда прощалась с Ино и Шикамару.

«Кап». Но с Итачи… так не получится.

— Нами?

Успокойся. Успокойся. Успокойся, чёрт тебя дери!

Услышав, как он отодвигает стул, чтобы встать, я вскочила первая и бросив дрожащее «прости, я сейчас», сбежала в ванную. Холодная проточная вода шипела, кусая пальцы, затекала под рукава, скатываясь до самых локтей, а я снова и снова набирала ее в ладони, умывая глаза, лоб и щеки. Легче не становилось. Рыдания так и стояли в горле, не позволяя дышать.

Дверь открылась.

— Эй, — Итачи уткнулся носом мне в шею, прижавшись губами к обнаженной коже. — Нам не обязательно делать вид, что всё хорошо.

Меня затрясло, изнутри вырвалось нечто, похожее на дрожащий вой, и я резко развернулась, цепляясь пальцами за рубашку и пряча лицо в его груди.

— Это несправедливо, — собственный голос показался мне чужим, слишком высоким, задушенным. — Почему мы должны расставаться?

— Мы не расстаемся, — его тихая, успокаивающая реплика отдалась вибрацией мне куда-то в щеку. — Мы будем навещать друг друга так часто, как только сможем. Нужно просто подождать, и…

— Итачи, — я всхлипнула, жмурясь и тщетно силясь прекратить поток неконтролируемых слез. Произнести фразу целиком, не спотыкаясь на каждом слоге казалось чем-то непосильным. — Скажи, что чувствуешь на самом деле.

Его грудная клетка шевельнулась, делая глубокий вдох. Итачи всё ещё баюкал меня в объятиях, но мысли его, кажется, куда-то устремились, потому что несколько бесконечно долгих секунд он молчал.